Я прижала ладони к пылающим щекам и на секунду закрыла глаза, приходя в себя.
Конечно же, я не могла довериться тёте. Если Дитриха вижу только я, то она мне не поверит. Посмеётся. Или, хуже того, посчитает, что я сошла с ума. А вдруг я и правда сошла с ума?
Порванную ночную рубашку я сняла и спрятала подальше в сундук. А потом – во время завтрака, прогулки и приготовлений к вечеру – вспоминала свой сон о телохранителе до мелочей. Что же это было? Действительность или колдовство?
Представление начиналось в восемь вечера, но я была готова уже к семи.
Тёмно-синее платье, которое посоветовала надеть тётушка, было самым роскошным в моём гардеробе. Синяя юбка-колокол из тяжелого шёлка, и бархатный лиф более тёмного оттенка, с глубоким вырезом и укороченными рукавами – чуть ниже локтя.
Тётя была права – цвет шёл мне бесподобно. Но вот гладкая ткань без вышивки казалась сейчас слишком простоватой. Да и шея без ожерелья смотрелась, как голая. У меня был маленький сапфировый кулон на серебряной цепочке, но он смотрелся очень бедно, и я убрала его обратно в шкатулку.
Я придирчиво осмотрела себя со всех сторон и тайком вздохнула, посчитав, что выгляжу провинциальной простушкой. Но зато волосы у меня были настоящего золотистого оттенка, не окрашенные настоем ромашки. Почему бы королю, который за свою жизнь насмотрелся и на красивые вышивки, и на драгоценные камни, не восхититься моими волосами? Или белой кожей?..
- Ты выглядишь великолепно, - заявила тётя, когда мы уже готовы были отправиться в зал королевского театра, который располагался в замке. – Сегодня можешь позволить ему поцеловать тебя ещё раз и подержать за руку. Об остальном – делай строгий вид и переводи тему. Поняла?
- Да, - ответила я, невольно вспоминая, как телохранитель целовал меня этой ночью. Тётя была бы в ужасе, узнай она, как я сделала «строгий» вид, целуясь с тенью.
За нами снова пришли королевские слуги, и мы с тётей, провожаемые завистливыми взглядами остальных невест, важно отправились в королевский дворец.
Перед театральным залом тётя пожелала мне приятного вечера и отправилась в партер, вместе с остальными гостями и придворными, а меня повели в королевскую ложу, почтительно открывая передо мной двери.
- Прошу сюда, леди Линтон, - сказал с поклоном старший из слуг, и я, наклонив голову, нырнула под бархатную занавеску, закрывавшую дверь.
Сделав два шага, я замерла, восхищенно глядя на залитую огнями сцену, которая была видна из ложи, как на ладони.
- Добрый вечер, Шарлотта, - услышала я голос короля и поспешила присесть в реверансе, приветствуя его величество.
Король поднялся из кресла ко мне навстречу и взял за руку, целуя мои пальцы.
- Чудесно выглядите, - сказал он. – Смотреть на вас – одно удовольствие. Верно, Дитрих?
Только тут я заметила, что в ложе мы не одни. В углу, прислонившись плечом к стене, стоял телохранитель короля. Скрестив на груди руки, он будто прятался в тени. Тень пряталась в тени – можно было бы посмеяться над этим, как над хорошей шуткой, но мне было не до смеха. Потому что едва я увидела, как блеснули черные, горящие глаза, моё сердце забилось пойманной в силок птичкой.
Королевская ложа находилась над огромным залом, и по обе стороны балкончика спускались тяжелые бархатные шторы. Сейчас шторы были приспущены, словно для того, чтобы скрывать короля от любопытных взглядов. Наши кресла стояли почти у перил, но не рядом, и мы с его величеством могли видеть сцену, но нас не видел никто. Кроме тени короля, конечно же.
