– Завтра я иду в загс подавать заявление на развод. Детей у нас нет, разведут быстро, – Марина удивлялась своему почти спокойствию. – Вопросы есть?
Мерзкое, лживое выражение лица Ярика. Немного смятения, но, в общем и целом, он прав, он оступился, он мужчина.
– Малыш, это не то, что ты думаешь.
«Тупость беспросветная».
– С этой женщиной мы вместе работаем.
«Конечно, я вижу, потрудились. Старались для Доски почета».
– Малыш, не молчи!
«Я не молчу, урод, я ору, ты не слышишь?!»
– Ну что? Что? Она пришла, куртку финскую сыну принесла, у нее на базе блат!
«Ярик, ты идиот».
– Куртку сыну – это хорошо, – наконец сказала Марина, – сын – это святое; особенная гордость для отца – наследник в финской куртке. Семья – моя крепость, жена – не стена, отодвинуть можно, курица – не птица, женщина – не человек.
– Марина, у тебя бред.
– Бред, Ярик, – это ты. Ты недоразумение в моей жизни, и сегодня я бредить перестану.
Всю библиотеку, что Марина собрала, работая в книжном, Ярик оставил себе, даже редкую подборку детских книг, которые его сыну по возрасту уже не подходили, Маринке не отдал.
– Ты себе соберешь. А у меня еще будут дети.
«Вот урод, – Марина внутренне сжалась, – меня распотрошил, как курицу, а у него еще будут дети… подонок».
Она со злостью срывала комнатные занавески, укладывала в картонные ящики посуду, зная, что этим пользоваться она никогда не будет. «Зачем? Зачем ты это делаешь? Зачем унижаешься, зачем мелочишься? А ни зачем. Пусть! Все бабы так делают. Потом стыдно будет, Марина. Пусть стыдно, это потом. А сейчас все сломать, все перевернуть. И что-то надо сказать ему, побольней, пообидней, что же? Что?»
– Прибежишь ведь скоро, малыш! – Ярик ухмылялся, наблюдая за истерикой молодой глупой жены.
– Тамбовский волк тебе малыш!
Ничего умнее в голову не пришло. И хлопнула дверью.
Их развели быстро. Марина переживала обиду недолго, зато в полной мере она ощутила, что чувствует женщина, которой изменил муж. «Как ты, так и с тобой. Чему удивляться? Изменил Светке, почему не будет изменять мне? – Марина уже спокойно вспоминала свою пародию на семейные отношения. – А бабу-то какую страшную привел! Старуха, лет сорок! Морда красная, алкашка, похоже. Волосы желтые, пережженные химией, – Марина смаковала явные недостатки соперницы. – И что им не хватает, кобелям? Что им, вообще, надо в жизни? Власти, бабу и пожрать». С такими мыслями она встретила свои новые романтические отношения.
***
Машка еле-еле дотащила тяжеленный пакет с пивом на пятый этаж, Муха плелась сзади, как всегда, не нагулявшись. Марина открыла дочери дверь, приняла у нее из рук пакет, пошла на кухню разбирать. Муха ждала, когда ей вытрут лапы. Не дождалась. Подумала: «Не до меня сегодня», – и пошла хлебать водичку.
– Моя ты красота! Что бы мы без тебя делали? – Марина выставляла содержимое пакета в холодильник.
– Да нормально, мам. Я дядь Пашу видела, тебе привет.
– Трезвый?
– Вроде, да.
Марина откупорила бутылку пива. Медленно, не давая пене подняться, по краешку налила в наклоненный стакан. Выпила маленькими глотками холодную жидкость. Потом налила второй стакан, взяла таблетку темпалгина и пошла в спальню.
– Олежка, держи лекарства.
– Лапочка моя, спасибо, родная! Машка, молодец, выручила родителей-алкашей.
– Мы не алкаши, мы интеллигентно выпивающие.
– Ну. Интеллигентно выпивающие алкаши.
– Ты как сам?
– Башка болит.
