− Присядем на дорожку, − бабушка без этого ритуала ни шагу не делала из дома, даже если безбожно опаздывала. «Лучше опоздать, чем прийти не в то время, − любила повторять она. – Кому надо – тот дождётся.»
И стоило мне высидеть положенные минуты, как и выйти за дверь, как я тут же столкнулась в полумраке сеней с…
С Пашей.
Я вскрикнула и сделала пару шагов назад, не ожидая увидеть его здесь и сейчас, а вот он остался стоять на месте, только его глаза блуждали по мне, будто трогали меня наяву. И я не могла понять, нравилось мне это или стоило бы возмутиться бесцеремонным разглядыванием мужчины меня. Но Паша сам опомнился первым, пряча свои голодные и хищные взгляды, как и делая выражение своего лица непроницаемой маской.
− Видимо, это для тебя, − сунул мне букет цветов и, больше не сказав ни слова, развернулся и ушел.
Первое, что я заметила после его ухода, был его голос. Про его каменное тело промолчу. Даже при мимолетном соприкасании наших тел я успела прочувствовать твердость, как мускулы с кубиками. А вот голос у него был приятный, с хрипотцой, низкий, глубокий. Нечто среднее между басом и баритоном, отдавал твердой уверенностью и непоколебимостью, также с нотками расположения к себе, доверия и некой мягкости, не смотря на его хмурый вид и немногословность. К такому голосу хотелось прислушиваться и верить на слово, будто рекламе, хотелось слушать и слушать бесконечно. По спине прошлись мурашки, чего я не ожидала. Что же случиться, если он таким голосом будет шептать в уши? Представила…
− Ну чего встала-то? Передумала что ли замуж выходить за своего? – отмерла лишь тогда, когда услышала голос бабушки за спиной.
Она обогнула меня, но тоже не торопилась выходить во двор, заметив букет.
− Паша приходил что ли? – не удивилась она нисколько, взглянув на цветы в моих руках, словно что-то знала. – Я вчера у него на букет для тебя просила, принес значит.
Только сейчас я опустила взгляд на цветы в руках. Букетик был небольшой, но аккуратный и красивый. В основном в нем преобладали ромашки, крупные и мелкие, аккуратно оформленные по краям. По центру красовались васильки и другие цветы, название которых я даже не знала. Также букет был разбавлен колосьями пшеницы или другого злака, в них я тоже мало разбиралась, которые гармонировали со всем остальным. Я и подумать не могла, что такую красоту можно сделать из простых полевых и садовых цветов, да еще и с мужскими руками. А Паша умел удивлять. В мужчине скрыто столько талантов…
− Это его старшая дочь постаралась, − слова бабушки сняли с моих глаз пелену и флёр «влюбленности» в Пашу. – И цветы она сама выращивает. Умница такая. И учиться на отлично. Не смотря на такую мать. Каждый раз сбегает от нее к отцу, − будто для чего-то бабушка делилась со мной информацией, которая на первый взгляд казалась ненужной, но шестое чувство твердило об обратном. Не просто так Зинаида Никоновна сообщала мне такие, казалось бы, мелочи.
Я помотала головой, прогоняя остатки мыслей о Паше, который в последние пару дней отчего-то слишком часто посещал мою голову. Почему меня интересовал именно он и слухи о нем? Даже в ночь девичника я нет и нет, вспоминала его. Пригласили ли мужчину на местный мальчишник? Мне бы подумать о ком-то другом, но не о своем женихе я вспоминала, о нем ни разу даже не задумалась, то ли доверяя своим односельчанам, то ли еще что. А вот именно этот мужчина почему-то заставлял меня думать о нем. Сегодня день моей свадьбы, а я снова зависла на Паше.
