— Вот всегда ты так, – тяжело вздохнула Ясна, разворачиваясь лицом к мужу, – она ведь и моя дочь тоже, я так же о ней беспокоюсь и хотела бы пожалеть ее, поговорить с ней. Я женщина, мне будет легче понять ее.
— Ясна, у тебя пятеро детей и среди них еще одна дочь, – скупо улыбнулся Амьер.
— У тебя тоже, между прочим, – проворчала Ясна, все же закрывая за собой дверь.
— Ну, что, дочь, пойдем, поговорим? – предложил Амьер Ясмине.
— Папа… – всхлипнула Ясмина.
Амьер раскрыл объятия, и Ясмина кинулась в них, прижалась к груди отца.
— Ну, ну, что ты, ничего такого смертельного не случилось, – гладил отец дочь по спине, целовал в макушку.
Амьер развернул Ясмину, и, обнимая ее за плечи, повел к кушетке, стоящей в глубине комнаты, у окна.
Усадив дочь, он сел рядом, и взял ее ладони в свои.
— Что ты себе надумала? Что накрутила?
— Мне так стыдно, папа, – всхлипнула Ясмина.
— Стыдно? – удивился отец. – Почему?
— Дэвойр… он все понял… что я его… он так смотрел… – всхлипывая, пыталась объяснить Ясмина, – еще и «прости» сказал… и Фолкет все понял… Дэвойр променял меня на его сестру… а я… мне так больно и так стыдно…
— Ты что, малышка? Это пусть Дэвойру будет стыдно, что он тебя, такую красивую и хорошую променял на другую. И, я уверен, он еще будет жалеть о своей женитьбе.
— Ты успел ему предложить меня в жены? – ужаснулась Ясмина.
— Нет, нет, успокойся, я не успел с ним поговорить, а сейчас уже не имеет смысла. И ты зря страдаешь, никто, кроме Айтала ничего не понял. А Дэвойр и не подозревает, что ты… скажем так… захотела его в мужья.
— Захотела в мужья, – попыталась улыбнуться сквозь слезы Ясмина, – скажешь тоже…
— А что, разве не так? – улыбнулся в ответ отец, достав платок и вытирая Ясмине, как маленькой, слезы. – Это твой каприз, малышка, и ничего более. Забудь о Дэвойре, он не стоит тебя, я это знаю точно.
— Хватит, я уже не плачу, – забрала Ясмина из рук отца платок.
— Ну и прекрасно, иди ко мне.
Ясмина прижалась к отцу, уютно устроившись в его объятиях.
— Я его забуду, – пообещала она, – пусть он женится на другой, раз не достоин меня.
— Вот и умница. Ты такая красивая у меня, доченька. Да женихи слетятся к нам, как только я им это позволю. А ты будешь капризничать, всячески изгаляться над ними, испытывать их на прочность, а я буду выбирать из них достойного тебя, того, кто пройдет мою проверку и выдержит твои капризы.
— Не нужны мне никакие женихи.
— И Дэвойр тебе тоже не нужен, – веско заметил отец.
— Я пообещала тебе, что забуду его, – вздохнула Ясмина, еще теснее прижимаясь к отцу, его объятия дарили ей защиту, успокаивали, давали силу говорить о том, что произошло, – но, боюсь, мне будет это сделать не легко. А ты бы сумел забыть маму?
— Не надо, не сравнивай, у нас с твоей мамой своя история. И я, честно говоря, не хотел бы, чтобы тебе пришлось… в общем, у тебя своя жизнь, и я не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей матери.
— Но ведь вы с мамой любите друг друга, и она счастлива.
— Я надеюсь, что она счастлива со мной, но я когда-то доставил твоей маме много… скажем так, неприятностей.
Ясмина кое-что знала об этих, как он говорит, неприятностях. Но говорить об этом отцу не стала.
— Я так хочу забыть Дэвойра, папа, и никогда его не вспоминать.
— Ты забудешь, обязательно забудешь, тебе просто надо отвлечься и начать принимать ухаживания других волеронов. Если пообещаешь, что будешь осторожна, я тебе это разрешу, и предоставь мне право отгонять тех, кто будет тебе неприятен, или не устроит меня.
