— А что с Фолкетом? – вспомнила Ясмина про своего обидчика. – Мне он показался наглецом невоспитанным. И в придачу еще какой-то блеклый, некрасивый.
— А этот наглец, – ухмыльнулся в макушку дочери отец, – как только ты ушла, в виде искупления своей вины попросил твою руку.
— И что ты? – замерла в объятиях отца Ясмина. – Ведь это насмешка с его стороны, он просто издевался.
— Успокойся, – погладил ее по спине отец, – я это прекрасно понял, неужели же ты думаешь, что я отдал бы тебя ему?
— Нет, я так не думаю, просто мне неприятно, что он насмехается.
— А чтобы он впредь не смел так себя вести, твои братья очень доходчиво ему объяснят, что шутить со мной нельзя.
Ясмина подняла голову и, заглядывая в лицо отца, встревожено спросила:
— Он хоть жив останется?
— Не беспокойся, останется, – чмокнул в нос дочь отец, – но пусть это ему послужит уроком. Хотя… таким ни один урок впрок не идет.
— А я и не о нем беспокоюсь, – выбираясь из объятий отца, ответила Ясмина.
— Не переживай, обезглавливать Дом я не хочу. И я прекрасно понимаю, что за намеренное убийство регира меня ждет суд и не спасет даже заступничество Владыки. Но проучить его следует. И я не ограничусь хорошей трепкой. Дом Северного ветра один из немногих, кто не перебрался в Змеиную Пустошь. Этот Дом живет обособленно. Мы пытаемся не вмешиваться во внутренние дела Домов. Но, пожалуй, пришла пора, проверить чем и как дышат Дома, оставшиеся в горах. Слишком уж некоторые из них пытаются изо всех сил сохранить свои территории закрытыми. Дом Северного ветра, где регир этот Фолкет, мало кого пускает на земли, принадлежащие им. И это подозрительно, пора бы им быть более открытыми. Так ведь?
— Я не знаю, папа, – вздохнула Ясмина, – это твои дела. А мне достаточно того, что Фолкет получит по заслугам.
— Получит, получит, даже не сомневайся, – уверил отец.
— Что же, пойдем тогда ужинать, – сказала Ясмина, вставая, – я проголодалась, да и мама нас уже, наверное, заждалась.
— Ну, пойдем в столовую, я, честно говоря, тоже хочу есть, – согласился отец, поднимаясь.
Уже, выйдя из своей комнаты и направившись в столовую, Ясмина, остановилась, и, не поворачиваясь к отцу, глухо произнесла:
— А когда у Дэвойра свадьба?
— Через полгода.
Ничего не ответив, Ясмина пошла дальше, и отец вслед за ней.
Амьер Клартэ шел за дочерью и думал о том, что не сказал ей о разговоре с Дэвойром, после того, как увели Фолкета.
Дэвойр первый начал говорить об Ясмине. Стал торопливо оправдываться. Уверял, что Ясмина – милая, красивая девочка, но Амьер и без него это знал. Потом Дэвойр говорил о том, что, иногда ему приходила в голову мысль: Ясмина вполне могла бы стать его женой, но серьезно об этом никогда не думал. Да, он видел, что нравится ей, и он даже засматривался на нее, но никогда не давал ей повода думать, что имеет на нее матримониальные виды, никогда никак не проявлял по отношению к ней каких-либо чувств, всегда был с ней только вежлив и ничего более.
Далее он стал рассказывать о том, как познакомился с Едвигой Фолкет и влюбился в нее без памяти. Но Амьер прервал его, не захотев слушать о его чувствах к сестре Легара Фолкета.
В конце Дэвойр посмел сказать, что Ясмина, несмотря на то, что не чистокровная волеронка, завидная невеста, и найдутся еще желающие жениться на ней.
Тут Амьер не выдержал и заехал ему в лицо кулаком. Дэвойр упал, Амьер стал с остервенением бить его ногами. Забежавший в кабинет старший сын оттащил отца от Дэвойра, иначе он бы продолжил избивать и забил бы его до смерти.
