Лара держала маленькие ладошки, а Кася перебирала крохотными ступнями по телу Лары. Начнет маршрут с колен, дойдет до груди, закинет ноги назад. Кувырок готов! И снова по кругу.
– Ох, спортсменка-акробатка наша Косуля! – поддержал сестренку Тима.
– А теперь викторина! – продолжила игру Лара и задала вопрос, – Как тебя зовут, девочка?
Сестра бодро пробежалась по вертикали тела Лары, кувыркнулась назад, распрямилась и громко сказала:
– Кася.
– Тсс! – Лара приложила палец к губам. – Говори тихо, чтоб мама не услышала.
Косуля кивнула. Смышленая растет.
– А полное имя? – задала Лара следующий вопрос.
Сестра засеменила ножками, перевернулась назад и прошептала:
– Казия.
– Правильно, – похвалила Лара и четко произнесла, – Кассия. Красивое имя! А фамилия у тебя какая?
Последовал кувырок и ответ:
– Ивава.
– Иванова. Сколько лет тебе, Кассия Иванова?
Косуля повисла вверх тормашками.
– Два.
– Когда день рождения? – продолжала викторину Лара.
Сестра перевернулась, встала ножками на пол и сообщила:
– Толова ситибя.
– Точно, второго сентября. Молодец, Кася! Верно помнишь, нигде теперь не потеряешься.
Косуля прижалась к Ларе, они обнялись.
Громко хлопнула входная дверь, затем приглушенно – уличная. Братья спрыгнули с койки, кинулись к окошку, прислонились лицами к стеклу.
– Мать открыла калитку, – комментировал Тима, – перешла дорогу. Понятно, к соседке в гости. Опять на два часа.
Вчетвером вышли из детской. Дверь в зал была закрыта, комнату снова занял отец.
Буря миновала, оставив следы. В прихожей царила разруха: валялись скинутые с полок ветровки, кепки, платки. Дорожки на полу сплошь усеяны раскрошенным батоном.
– Вот так битва! – восторженно протянул Тимка.
– Помогите мне прибраться, – попросила Лара.
Понятно без материнской указки, что устранять беспорядок придется Ларе. Опять ей… Кому еще?!
– Убираться – женская обязанность. Вперед на крошки! – подразнил старший из братьев.
Мальчишки засмеялись и убежали на улицу.
Из зала послышался жалобный писк, хриплый голос молил:
– Ириска, принеси мне попить. Плохо совсем, помираю.
Лара зачерпнула ковшом воды из ведра, толкнула комнатную дверь. В нос шибануло перегаром, тело передернуло. До чего противный запах!
Папка лежал на диване, даже не разложив его. В отросших, торчащих по сторонам, сбившихся клоками волосах виднелись крошки батона. Пара свежих царапин краснела линиями на помятом лице.
Совсем не таким помнила его Лара. Другим сохранился образ родителя в глазах маленькой дочки: когда-то он ее любил, носил на руках, смеялся, играл.
Вот папка приносит детский велосипед, садит на него Лару и носится кругами по комнате, толкая перед собой трехколесник. «Б-ж-ж! Б-ж-ж!» – изображает отец рев газующего мотоцикла. Лара заливается от хохота, визжит от восторга. А потом приходит свирепая мать и грозно командует: «Хватит на сегодня!» Папа подчиняется: снимает Лару с игрушки, подкидывает вверх, крепко обнимает и опускает бережно на пол: «Беги, поиграй с куклой».
Раз семьей возвращаются из леса. Лара устала, ножки ломит от долгой ходьбы. Мама велит терпеть, папа же забрасывает Лару себе на спину и везет всю дорогу, периодически подскакивая и издавая громкое лошадиное: «Иго-го». Такой родной и любимый!
Нравились Ларе и другие забавы. Отец разложит раскладушку, застелет и отлучится будто бы по делам. Лара юрк под одеяло, лежит, замерев, дожидается. Папка приходит, садится на постель и пугается: «Ой, что в кровати появилось, пока я воду пил?» Он начинает щупать сквозь одеяло и щекотать: «Кажется, тут клоп огромный завелся. Сейчас я его раздавлю». Лара извивается от щекотки, заходится в хохоте. Устав, высовывает голову наружу. Папины глаза от удивления расширяются: «Так это не клоп! Это Лариска-Ириска, вкусная конфетка! Сейчас я ее съем!» и кусает легонько. До чего хорошо!
