- Лада…, может быть в другой раз? - я жалобно посмотрела на девушку, - У меня уже ноги подкашиваются.
- А все потому, - тоном учительницы выдала Лада, - Что ты не занимаешься спортом. Ну, ничего, - девушка, развернувшись, потащила меня по дорожке, но теперь, к великому моему облегчению, в обратную сторону, - Мы и к спорту тебя приобщим.
Судя по решительному тону, Лада в этот раз совсем не шутила. Говоря откровенно, у меня никогда не было ни стремления, ни способностей к какому-либо виду спорта.
На уроках физкультуры, я неизменно последней прибегала на скоростных забегах и, наверное, была единственной из всей параллели, кто не мой забраться на канат.
Физрук всегда болезненно морщился при каждой моей попытке, а в один прекрасный день не выдержал и навсегда освободил меня от этого бремени.
Поэтому, решительное заявление Лады я восприняла, как уморительную шутку. Я была на сто процентов уверена, что, увидев мои «впечатляющие» способности, она откажется от этой идеи навсегда.
- Сомневаюсь, что у тебя получится, - заверила я Ладу.
- И напрасно. Осторожней! – девушка подхватила меня под локоть, когда я, будто желая продемонстрировать будущему спортивному наставнику, свою изумительную координацию, запнулась о бордюр, - Ничего. Меня не пугают трудные задачи.
- Ну-ну, - усмехнулась я.
4. Глава 4
АЛЕКСАНДРА
- А отвечать у нас будет… Хм…, - указательный палец преподавателя скользил по списку группы, выискивая «жертву».
- Может быть, есть добровольцы? - профессор вскинул голову вверх и обвел взглядом аудиторию. Все согруппники сосредоточенно пялились в конспекты, делая вид, что вопрос Усова к ним совершенно не относится.
- Лес рук! – хмыкнул профессор, - Ну что ж… Тогда добровольца определит пресловутый рандом!
Я вжала голову в плечи и практически сползла под стол. Теория государства и права зарубежных стран была одной из ненавидимых мною дисциплин. Я искренне недоумевала, за каким чертом нам зубрить законы, которые существовали в период рабства, весьма распространенного в прошлом, и как эти знания могут пригодиться в реальной жизни?!
Не добавлял любви к предмету и его преподаватель. Усов был, наверное, самым острым на язык из педагогов университета. Стоило кому-либо из студентов облажаться при ответе на вопрос, Усов обрушивал на голову несчастного столько презрения и желчи, что впору было бежать из аудитории без оглядки.
Именно поэтому никто особо не рвался проявлять инициативу на семинарах.
- Кто же, кто же…, - приговаривал профессор, зловеще улыбаясь.
В этот момент что-то ударило меня по голове.
- Ой! – громко вскрикнула я и схватилась рукой за затылок. Опустив голову, я увидела упавший на пол ластик.
Я обернулась, выискивая взглядом «стрелка», и наткнулась на издевательский взгляд Анциферовой.
- А вот и доброволец! – преувеличенно радостно воскликнул профессор, - Ваша фамилия, коллега…?
Я взглянула на Усова и с ужасом поняла, что он обращается ко мне.
- Третьякова, - загробным голосом ответила я и тяжело вздохнула.
- Третьякова…, - Усов отыскал мою фамилию в списке группы, - Итак, Александра. Мы вас внимательно слушаем.
Профессор сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
Я медленно поднялась и угрюмо взглянула на педагога.
- Не могли бы вы повторить вопрос?
Уголки губ профессора раздраженно дернулись, - Мне крайне прискорбно знать, что вы совсем не слушали меня, Третьякова!
