И хотя название темы Василису уже насторожило, она всё-таки достала телефон, открыла статью.
«При должном подходе мимика и жесты превращаются в действенное оружие. Двигайтесь плавно, грациозно и легко, ведь резкость не украшает женщину, а делает похожей на неуклюжего подростка. Прикасайтесь к себе. Например, проведите рукой по шее. Можно время от времени прикусывать губы, поправлять волосы, играть локоном, перебирать цепочку, трогать серьгу в ухе. Движения должны выглядеть естественно и мило, а не вульгарно или навязчиво».
— Тим, ты издеваешься? — прочитав, сердито выдохнула она, подхватила прядку собранных в хвост волос, демонстративно накрутила на палец, чуть наклонив голову к плечу, закусила нижнюю губу, вскинула брови.
Любомудром, как раз опять взявшийся за стакан, поперхнулся компотом.
— Ну и как? — поинтересовалась у него Василиса, пока он обтирал рот и подбородок салфеткой.
— В принципе, довольно мило. Если не переигрывать.
— Сейчас получишь ложкой по лбу, — пообещала она ему. — Хватит уже троллить меня и ржать. Про эти идиотские приёмчики даже парни давно уже в курсе. Только прикалываются над ними.
— Но тоже ведь иногда работают, — заметил Тимофей. — Когда естественно, а не специально. Особенно, если человек нравится.
— Вот-вот, — Василиса кивнула. — Если. — И убеждённо вывела: — А мне он не нравится. А я ему… — она досадливо умолкла. Звучало обидно, но смысл выделываться и обманываться в данной ситуации, ещё и перед лучшим другом, который и сам всё прекрасно видел и понимал. Поэтому, вздохнув украдкой, признала честно: — Тоже, скорее всего, вряд ли.
Особенно с учётом, что утром Золотовицкий её за кого-то Саню принял, ещё и чуваком назвал.
Тимофей не возразил, переключившись на остатки пюре с подливой. Доел, отхлебнул компота и предложил:
— Тогда попробуй всё-таки.
— Что?
— Ну-у, — нерешительно протянул он, предполагая, что Василиса опять возмутится, — образ сменить. Как там написано. Для верности.
Но она не возмутилась. Обидно почему-то стало. Разве это справедливо?
— Я действительно настолько на парня похожа? — уточнила уязвлённо, а Тимофей дёрнул плечами.
— Не знаю. Мы же с глубокого детства знакомы, и я тебя по-другому воспринимаю. Не как посторонние. И в платьях тебя видел, и в юбке, и… — он замялся на несколько секунд, потом всё-таки выговорил: — в маечке обтягивающей.
Насторожённо и опасливо замер, на всякий случай. Но на этот раз Василиса не стала восклицать, какой он озабоченный извращенец, поэтому опять уверенно продолжил:
— У тебя и волосы длинные. Просто под кепкой и капюшоном их незаметно было. — А под конец добавил абсолютно серьёзно и убеждённо: — По-моему, ты вполне красивая. Симпатичная.
— И чего тогда не так?
Волосы у неё чистые и опрятные — натуральный блонд, между прочим — одежда тоже, не какая-нибудь замызганная и заношенная, или давно вышедшая из моды. Даже стиль свой особый есть — свободный. «Ношу, что мне нравится, в чём чувствую себя уверенно и удобно». А не так, чтобы другим было проще оценивать и разглядывать. Она ведь не кукла на магазинной полке и не картинка в журнале.
— М-м-м, — неопределённо выдал Тимофей, потому что в данный момент рот его был занят пирожком с капустой.
Василиса тоже вяло жевала свой, только не с капустой, а с яблоком, почти не ощущая вкуса.
Вот ведь, с утра настроение на нуле — погода дурацкая, ещё и Золотовицкий этот. А ведь сама виновата: следить надо за языком и не слишком увлекаться спонтанными поступками. И мыслей по-прежнему никаких. Точнее, про всё, что угодно, достаточно. А тут — тоже на нуле. Хотя с клубом, конечно, вариант. У Василисы к подобным заведениям никакой предвзятости нет, и танцевать ей нравилось. Только она обычно делала это для себя, а не в желании впечатлить или зацепить кого-то.
