«Какие уж тут платья? Не до вечеринок».
С кухни доносился громкий Ксюхин смех вперемешку с папиным баском. Альбина всегда по-хорошему завидовала раскованности подруги; той ничего не стоило подойти к незнакомому парню и спросить в лоб: «А что вы думаете о моей внешности, сударь?» И с чертовщинкой в глазах наблюдать, как молодой человек, ошарашенный неожиданным вопросом, пытается выкрутиться из неловкой ситуации. Альбина еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, а Ксения томно вздыхала, добивая бедолагу призывным взглядом выпученных карих глаз с наращенными ресницами. Рыжий цвет волос и красная помада придавали ей в этой сцене черты женщины-вамп, вышедшей на охоту.
Их дружба началась на торжественной линейке. Альбина была самой мелкой среди девочек-первоклашек, и ей доверили нести колокольчик. И вот уже директриса с гордостью объявляет, что сейчас прозвенит первый в этом учебном году звонок. Аплодисменты шелестящей волной прокатываются по рядам родителей. Альбина слышит свое имя. Видит, как к ней идет рослый кучерявый старшеклассник, чтобы водрузить на плечо и пронести по школьной площадке. Учительница сует в руку серебристый колокольчик, перевязанный красной лентой, а из динамика льется звонкое: «По тропинкам, по дорогам в первый раз осенним днем».8
И вдруг жуткий страх напал на нее. Внутри все затрепыхалось, колени подкосились. Даже банты на косичках затряслись. Она чуть слышно твердила: «Нет, я не буду, не буду!» Старшеклассник, выпучив глаза, схватил за руку и потянул к себе. Учительница испуганно зашептала: «Никитина, ты что?»
Ладони вспотели, перед глазами все завертелось в одну большую кутерьму. Альбина попятилась и наткнулась спиной на кого-то. И этот кто-то, подпихивая ее вперед, отчетливо прошептал: «Девочка, ну, иди же ты, иди!»
Она обернулась и увидела пухленькую рыжеволосую одноклассницу с большими глазами, а та продолжала шипеть: «Я вот очень хотела звонок нести, но толстым нельзя, – и хлопнула ладошками по бокам, – меня мальчик уронит».
С тех пор все время вместе. Учителя удивлялись их дружбе: «Надо же, такие разные девочки!» А утонченная ранимость Альбины чувствовала себя в безопасности под сенью разбитной бесшабашности Ксюхи.
Родители по-разному относились к их дружбе. Отец не упускал случая подшутить над манерами подруги дочери. Но его любимую фразу «Приличным барышням не пристало», Ксюха, нисколько не тушуясь, парировала: «Не знаю, что там им не пристало, уважаемый Андрей Ильич, но ко мне уж точно все эти рюшки-финтифлюшки не пристают. И уж примите меня такой, какая есть!»
Отец недовольно бухтел себе под нос, но спорить не решался, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Мама, наоборот, приводила подругу Альбине в пример: «Вот, учись! Не пропадет девочка в жизни: и шьет, и готовит, ловкая, практичная». Альбина улавливала досадливые нотки в голосе, а мама наседала еще больше: «А ты у меня… Вечно в облаках витаешь…» – вздыхала и разводила руками.
После девятого класса Ксюха поступила в кулинарный техникум. Проучилась два с половиной года, и, не дотянув совсем немного до диплома, бросила, увлекшись моделированием одежды. Шила хорошо, хотя нигде не училась.
Альбина тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и поежилась.
«Надо что-то срочно придумать, а то замучает расспросами, – она озиралась по сторонам. – Жаль, что комната на замок не закрывается. Может…»
