В словах Нила
чудился какой-то смысл.
— Хорошо, — медленно
согласилась я. — Но нужно сообщить в полицию и показать им картину, все
объяснить. В прошлом году я познакомилась с комиссаром Крафтом, он хотел, чтобы
я помогала полиции в будущем. Он молодой и ему нравится использовать различные
методы поимки преступников, он очень интересно об этом рассказывал. Конечно,
бабушка в конце концов его выгнала прочь, сказала, что я еще слишком юна, но комиссар
Крафт показался мне очень приятным человеком, уверена, в помощи он не откажет.
Тем более, я написала картину с преступлением, возможно, самым тяжким.
— Полиция все
только испортит! — отчаянно замахал руками Нил, ничуть не впечатлившись моей
историей. — Ты же знаешь, как они работают… даже Дворец Правосудия их ни во что
не ставит. Ко всему прочему, они станут рассуждать так же, как и ты: с чего вы
взяли, что это случится в этом году, а не морочите ли вы нам голову своими рисуночками,
юная впечатлительная фройляйн, дарам богов доверять нельзя, они беду несут и
все такое прочее.
— Всегда остается
Дворец Правосудия – все, что за гранью, как раз их сфера. Пусть выяснят, кто
этот человек на картине, или засаду устроят... они ведь практически полиция,
только ближе к нам.
— Ты же это не
серьезно, правда?! — ахнул друг, в ужасе вытаращив глаза. — Дворец Правосудия, Алексаша?!
Хочешь добровольно туда обратиться?! Они ведь только и ждут, когда люди вроде
нас оступятся! Одна ошибка – и ты всю жизнь будешь у них под контролем, как
какой-то безвольный раб. Как опасный элемент, которого не касается настоящее,
человеческое, правосудие. Ну уж нет, дорогая, привлекать к себе внимание Дворца
я не намерен!
— Мы же просто
люди, а ты сгущаешь краски.
— Вот именно, что
не просто. И все, прекращай уже говорить глупости!
Если честно, связываться
с Дворцом я тоже не стремилась, хоть и не верила в рабство, столь красочно
описанное Нилом. Но еще я уяснила, что спорить с другом дальше бесполезно,
оттого от идеи обращения к взрослым людям, наделенным властью, неохотно
отказалась.
Ночь,
предшествующую роковому дню (а точнее, позднему вечеру), я провела без сна,
вглядываясь в мрачную темноту улицы за окном. Рассвет показался каким-то
непривычно серым и неприветливым, но я списала все это на повышенную нервозность.
А еще погоду – по улицам уже с самого утра ползал напророченный мною туман, что
как бы намекало: никакого следующего года, все произойдет в этом. Сегодня.
Занятия в
художественной школе мы с Нилом прогуляли – парень был слишком возбужден в
ожидании увлекательного будущего, я же не хотела оставлять любителя приключений
в одиночестве. Мало ли, что этот дурак натворит, в те дни я поняла, что Нил безбашенный
малый. Откровенно говоря, весь день меня так и подмывало пойти к бабушке и все
ей рассказать, но я понимала, фрау Анна решит все самым кардинальным образом –
запрет дома и посоветует не заниматься глупостями и не воображать из себя
спасительницу человечества. И тогда Нил останется один, что меня пугало почти
так же, как и предстоящая миссия.
Ближе к вечеру внезапно
пошел снег, он таял прямо на дороге, превращаясь в мутную жижу, и я по
обыкновению приняла это за плохое предзнаменование. Говорить об этом Нилу, само
собой, не стала, но напоследок все же предложила:
— Может, все-таки
сообщим в полицию?
— Нет. И мы не
станем этого делать в первую очередь ради тебя – ты же хочешь узнать, удастся
ли нам изменить будущее, что ты написала? А ну как твой дар намного глубже, чем
тебе всегда представлялось? Вдруг он ближе к моему, чем нам казалось? Я ведь
могу влиять на судьбы, Алексашка. Почему не можешь и ты?
