– И ощущение свободы, а не клетки, – ответила Мила.
– Свобода не зависит от места жизни. Это внутреннее состояние души, – возразил я и задумался. – Ты устала от города и этой жизни?
– Не знаю. Но порой мне кажется, что все могло быть иначе. По-другому. Понимаешь меня?
Я понимал её. Время шло к закату. Расцвет настал. После него жизнь пойдет к закату и это пугало. Поэтому я и хотел её отвлечь рождением ребенка, который заставляет забыться и не так болезненно воспринимать, что закат приближается. Но Мила хотела другого. Она мечтала вновь вернуть те годы, потому что её эта жизнь не устраивала. Правильно ли мы её прожили? Или мы могли добиться намного большего, чем сейчас, если бы тогда она не согласилась выйти за меня замуж? На это было сложно найти ответ. И мы это понимали. Без слов. Недаром же столько лет прожили.
– Иди сюда, – садясь и обнимая её. Мила только вздохнула. Горячая ласка обычно хорошо прогоняет тоску и неуверенность. Но не в этот раз. Она отвечала неохотно, по привычки. Восемнадцать лет привычки. Куда же делась та страсть, которая была вначале отношений? Похоже все осталось в прошлом на заре рассвета. И от этого было грустно…
Странные мы существа: когда понимаем, что нам это ненужно, то начинаем бояться это потерять. Я не хотел, чтоб семья разрушилась. Вот так. Как разбившаяся утром кружка, разлетевшись на десяток глиняных осколков. Я знал, что Мила никогда не сделает первый шаг к разводу. Но и я на него не решусь. Останется лишь привычка с её стороны и ощущение обмана с моей.
– Мама! Сегодня занятия отменили! – на кухню влетела Цветик.
– И какая причина? – спросил я, выглядывая в окно. Туч не было. Буря к нам не шла. Обычно занятия отменялись по причине штормового предупреждения.
– Всеобщая мобилизация, – ответил Лешик, заходя следом за сестрой. С собой он принес радио, которое крутило одну единственную запись.
«Сегодня принято решение начать военную операцию по ликвидации опасности с материка киберморфоф. Вчера было направлено последнее предупреждение в их правительство, чтоб они закрыли заводы. На что нам пришел ответ: прекращать производство они не намерены. Это дает нам право ответить им применением высокоточных бомб, которые должны активизировать рост растений на их материке и компенсировать выбросы от заводов. Так же будут засеяны мусорные свалки растениями, что перерабатывают пластик и железо в рекордные сроки. В связи с этим объявляется мобилизация. Пункты, куда можно записаться в добровольцы, будут открыты у всех администраций. Пусть на всех материках расцветут цветы!»
Это сообщение крутилось по кругу, раз за разом, а я пытался сообразить, что теперь делать. В перерывах между ними крутили второе сообщение.
«Занятия сегодня отменены. Праздники и ярмарки переносятся до стабилизации ситуации».
– Если я сегодня дома остаюсь, то можно пойти поиграть? – спросила Цветик.
– Иди, – разрешила Мила. Она посмотрела на меня. – И что теперь?
– Будем ждать, когда разрешится конфликт. Я добровольцем не пойду и вас не брошу, – ответил я.
– Я хочу записаться в армию, – упрямо сказал Лешик.
– Пусть идёт. У каждого свой путь, – сказала Мила.
– Я против, но моё мнение вас не интересует. Хорошо. Пусть делает, что хочет.
– Ген, ты куда?
– Лавку открывать. Сейчас все говорят, порхают, а потом вспомнят об обеде. А как его приготовить, если продуктов купить негде?
