***
Я бесцельно бродила по городу в окружении толп туристов. Повязка занимала своё привычное место, но сегодня она не спасала: кожей я отчётливо осязала присутствие кольца. Когда мы перешли её, эту точку невозврата? Или всё было обречено с самого начала? Мне хотелось кричать от удушающей боли, но я лишь ровно выдыхала холодный воздух, привычка молчать была слишком во мне сильна. Замёрзнув до ломоты в костяшках, я вновь оказалась в «Пироге».
– Как всегда, – улыбнувшись людям за стойкой, бросила я и расположилась за столиком.
За окном суетливо протекала жизнь: мчащиеся велосипедисты, потерявшиеся иностранцы, не поспевающие за детьми родители, оживлённо болтающие студенты. Я как будто пропускала их сквозь пальцы, прижимая ладонь к запотевшему стеклу.
– Ваш карамельно-банановый латте! – презентовал официант.
– Спасибо, – тихо поблагодарила я, не отрывая взгляда от окна.
Я всё всматривалась в людей, пытаясь понять их тайну. Блокнот с ручкой лежал нетронутый. Писать мне сегодня не хотелось, не было сил.
Я услышала рядом с собой лёгкое покашливание официанта:
– Простите, кажется, вы обронили.
Я обернулась и увидела в его протянутых руках спавший с моих плеч палантин. Синяк на руке теперь не мог остаться незамеченным.
– Спасибо, – не поднимая глаз, поблагодарила я и, выхватив палантин, спешно накинула на себя.
Официант не уходил. Повисло напряжённое молчание, я делала вид, что не замечаю его присутствия, всматриваясь в даль за окном.
– Ваша рука, – тихо произнёс он.
– Ударилась о туалетный столик, пустяки, – небрежно бросила я и, улыбнувшись, подняла глаза. Меня пронзило током, посмотрев на него, я поняла, что он знал, в его взгляде ясно читалась вся правда о моей жизни.
– Простите, мне нужно идти, – я резко выскочила из-за стола и бросилась прочь.
***
«Как он догадался?»
Навязчивый вопрос крутился в моей голове. Быть может, мне просто показалось? Мы настолько привыкли скрывать эту правду, известную нам двоим, и мысль о том, что об этом может узнать кто-то третий, казалась безумной. Но я была уверена в том, что видела, глаза бывают красноречивее слов, и его глаза не только всё знали, но и прекрасно понимали мою тайну. Я лежала на кровати, медленно обрывая лепестки цветов. Разноцветные герберы были хлопьями разбросаны по одеялу.
– Юлия Николаевна, к вам пришли, – послышался за дверью голос домработницы.
– Кто? – накинув халат, спросила я и вышла из комнаты.
– Какой-то Сергей, говорит, ему нужно что-то вам передать. Он за воротами, охрана его ещё не впустила.
