– Ой-ой, давайте не будем такие ужасы рассказывать! – сморщила носик она. – Слава богу, среди нас таких нет. Ведь нет, Антон? – испытывающе взглянула на него Соня.
– А что сразу я? – возмутился он.
– Ты единственный такой, ну, грубый, понятно же, что не у Димы с Ваней мне спрашивать.
– Ты знаешь, что мне сделает её папаша, если я её трону? Мне её даже нахер послать нельзя!
– Мучаешься, да, от этого? Нельзя послать жену, – язвительно заметил Ваня.
– Ой, Вань, нашёл, чем подколоть, – отмахнулся Антон. – У вас тоже звёзды да ромашки одни в отношениях? Я скажу вам так: ударил, послал, это бытовуха, ничего в этом такого нет, а вот нахрена это на всеобщее обозрение выставлять, я не понимаю. Лерка ходит теперь всем жалуется, ну избил тебя муж, сиди и молчи об этом.
– Так, давайте лучше к именам вернёмся, – предложила Марина. – Соня, расскажи, какие вы присмотрели.
– Мы выбираем между Богданом, Родионом и Матвеем.
Я вздрогнула.
– Простите, мне нужно отлучиться, – сказала я и удалилась в уборную.
Я стояла, держась руками за холодный край мраморной раковины, делая глубокий медленный выдох. Дима зашёл ко мне и слегка приобнял за плечи.
– Это так тяжёло, – тихо произнесла я.
– Я понимаю, – нежно массируя мне плечи, проговорил он.
– Я хочу уйти. Давай уедем домой, пожалуйста, – умоляюще просила я.
– Нет. Это неприлично.
– Мне больно всё это слушать.
– Потерпи немного.
– Не хочу, прости, я поеду домой.
– Нет, – отрезал он, и его руки крепко сжались на моих плечах. – Ты вернёшься туда, нацепив улыбку, отшутишься и продолжишь беседу, тебе ясно? – не терпящим возражений тоном проговорил он.
Я кивнула.
– Дай мне пару минут.
Он расслабил свою хватку и, поцеловав меня в шею, вышел.
***
Обратной дорогой мы ехали в плотном потоке машин по мосту, я безотрывно смотрела в окно на утопающие во тьме фонарные блики.
– Останови машину, – громко произнесла я, повернувшись к Диме.
– Что, прямо здесь? – недоумённо на меня посмотрев, спросил он.
– Да.
– Юля, если мы остановимся сейчас, то заблокируем движение полностью, – спокойно сказал он.
– Ты либо остановишь сейчас эту чёртову машину, либо я выйду так, – зло произнесла я, в решительности схватившись за ручку.
– Николай, остановись, – распорядился Дима, – мы выйдем, перепаркуешься в подходящем месте.
Мы остановились. Я вышла под громкие недовольные сигналы вставших из-за нас машин.
Дойдя до перил моста, я облокотилась на них, вглядываясь в безмолвную речную гладь.
– Что с тобой происходит? Это твой любимый мост или ты просто показываешь характер? – недовольно произнёс Дима, настигнув меня.
– Ты вообще любил его? – глядя Диме в глаза, спросила я.
– Юля, это был и мой ребёнок тоже.
– Да, но ты не оборачиваешься в парке, когда слышишь имя «Матвей». Ты, смеясь, выслушиваешь все эти истории, не стоишь подолгу у витрин детских магазинов, замечая все те игрушки, что мы ему покупали. Для тебя как будто этого эпизода не существовало вовсе.
– Юля, прошло уже два года.
– У горя нет срока давности.
– Глупая фраза для людей, не желающих ничего менять в своей жизни и жаждущих вечно страдать, – с пренебрежением бросил он. – Мы потеряли ребёнка, да, такое бывает, просто нелепая случайность, которую никто не мог предотвратить. Мы должны это отпустить, слышишь? У нас ещё будут дети. Мы будем пробовать снова и снова, пока не получится.
– Ты меня не понимаешь, Дима. Мне больно не от отсутствия у нас каких-то абстрактных детей. Я скучаю по своему сыну!
