Я не могу без тебя жить (стихотворения, поэмы) - страница 5

Даже высушена соль,

даже самый ветер высох,

но морей немая боль

желтым свистом пляшет в лицах.

И в колени моряка

опрокинув берег плоский,

перережутся века

черным боком миноноски.

Уплывающим – привет,

остающимся – прощенье.

Нас – ни здесь, ни с теми нет,

мы – ведь вечности вращенье!

Июнь 1914

Евпатория

И последнее морю

Когда затмилось солнце,

я лег на серый берег

и ел, скрипя зубами, тоскующий песок,

тебя запоминая

и за тебя не веря,

что может оборваться межмирный волосок.

Всползали любопытно по стенам смерти тени,

и лица укрывала седая кисея.

Я ощущал земли глухое холоденье,

но вдруг пустынный воздух вздохнул и просиял!

Ты чувствуешь в напеве скаканье и касанье?

То были волны, волны! Возникнут и замрут…

Я вспомнил о Тоскане, где царствовать Оксане.

И вот тебе на память навеки изумруд.

Август 1914

Крым

Граница

Гляжу с улыбкой раба:

одного за другим под знамена,

грозясь, несет велеба,

взывая вдаль поименно.

Какой человек в подъемнике

подбросился вверх, как мячик?..

Склонились внезапно домики

для взоров искусно зрячих.

Их много вдали, игрушечных,

свалилось, как черный козырь,

когда от дыханий пушечных

бежали по небу розы.

Светись о грядущей младости,

еще не живое племя!..

О Время! Я рад, что я достиг

держать тебе ныне стремя.

Октябрь 1914

Москва

Запевает

Что руки твои упали,

еще ничего не зная,

на осеребь леткой стали,

потеха моя удалая?

Не ты ль поднялась полками

повыморить город мором,

своими свела руками

к его железным заторам?

Устам миловаться сладко,

а сердцу жалеть невместно…

Плыви Колыванью, Златко,

земная моя невесто.

Поход твой поле полечит,

годов перевеяв тридцать…

Сорвет журавеля кречет

к твоей тугой рукавице.

Курись кустом над поляной,

крути железовье кресью,

пока жужжавой каляной

пойму тебя в понебесье.

1914

Звенчаль

Тулумбасы, бей, бей,

запороги, гей, гей!

Запороги-вороги —

головы не дороги.

Доломаны – быстрь, быстрь,

похолоним Истрь, Истрь!

Харалужье паново

переметим наново!

Чубовье раскрутим,

разовьем хоругвь путем,

а тугую сутемь

раньше света разметем!

То ли не утеха ли,

соловейко-солоду,

то ли не порада ли,

соловейко-солоду!

По грудям их ехали —

по живому золоту,

ехали, не падали

по глухому золоту!

Соловее, вей, вей,

запороги, гей, гей!

Запороги-вороги —

головы не дороги.

1914

Гремль

Пламенный пляс скакуна,

проплескавшего плашменной лапой;

ад душой – вышина,

верхоглавье весны светлошапой.

В этом тихом дождике —

ах, какая жалость! —

ехал на извозчике —

сердце разорвалось.

Не палят сияния

на Иван Великий;

просят подаяния

хитрые калики.

Точат, пеню слезную,

а из глоток – пламя,

движут силу грозную,

машут костылями.

«Пейте, пейте бесиво,

сучья перебежки,

прокатайтесь весело

в чертовой тележке!

Напивайтесь допьяна

бешеною сытой,

а князьевы копья на

попадет упитый!»

Дни и ночи, бегая,

не уйдешь от чуда…

Гей, лошадка пегая,

увози отсюда!

Двери глухо заперты,

пожелтели книги,

никогда на паперти

не звенят вериги.

Галстучек горошками

ветриво трепался,

поднимал ад рожками,

поднимал три пальца.

Там над половодьями

холодела давечь,

пало под ободьями,

пало тело навзничь.

Над Иваном растет вышина,

то под небом, слезою омытым,

то огонь острогонь скакуна

из весны выбивает копытом.

1914

Тунь

М. M. Уречиной

Ты в маске электрической

похаживаешь мимо,

а я – на Дон, на Дон, на Дон

зову тебя очима.

Не сонь моя, не тень моя,

не голос мой не звучен:

я горшими мученьями

во младости замучен.

И там рука, и там нога,

и день меледневеет,

а здесь – брожу, ищу врага,

что встретиться не смеет.

Пустынным палом похоти

Назад Вперед

Я не могу без тебя жить (стихотворения, поэмы) - страница 5

Похожие книги