Это была настоящая трехчасовая пытка, во время которой с ее волосами производили самые немыслимые процедуры: их завивали, укладывали, закрепляли, и ни конца этому не было видно, ни края. При всем при этом парикмахер Ольга не уставала повторять, какие у Саломии шикарные волосы, и это просто преступление — затягивать их в вечный гладкий «хвост», но Саломия так привыкла — она бы и сейчас не отказалась от «хвоста» или от «гульки». А лучше бы вообще надеть скафандр, как у космонавтов, стать в углу и простоять там всю свадьбу, чтобы не видеть никого и не слышать. Как она могла рискнуть и согласиться на эту авантюру?
Затем пришла очередь визажиста расхваливать ее кожу, цвет лица, ресницы и губы. Саломию так и подмывало спросить, не доплачивают ли мастерам отдельно за дифирамбы, но она не посмела. Она уже была близка к панике, когда мастер подала ей зеркало и переглянулась с напарницей — Саломия с шумом вдохнула и взглянула на свое отражение.
Определенно, этот салон не зря считался лучшим в городе, если там работали специалисты такого уровня: Саломия смотрела в зеркало и не узнавала. Это она? Эта загадочная незнакомка с взглядом с поволокой, перламутровой кожей, идеальными чертами лица и сногсшибательной прической, это правда ОНА???
— Спасибо, вы настоящие волшебницы, — наконец выдохнула Саломия, зачарованно разглядывая себя в зеркале. Оба мастера переглянулись.
— Мы ничего особенного не сделали, на самом деле, лишь подчеркнули вашу естественную красоту, — сказала визажист Элеонора, — вы очень красивая девушка, Саломия, просто пока не умеете себя правильно подать. Одни глаза чего стоят!
— А за такие волосы, как ваши, многие с легкостью бы продали душу, — с улыбкой добавила Ольга.
Тем временем раздался звонок — это привезли платье, которое Ирина заказала у модного модельера и которое было принято решение подгонять прямо на Саломии, потому что с ее худобой все платья на ней нещадно болтались, как на вешалке, а времени оставалось в обрез.
И снова пытка, на этот раз примеркой. Саломия стояла, подняв руки, а две швеи колдовали вокруг нее с булавками в руках под бдительным присмотром модельера, лично руководящего процессом, и все в три голоса восхищались ее тонкой талией. Зато в груди пришлось приспустить, потому как оказалось тесновато, а Саломии, наоборот, казалось, что декольте слишком открыто. Наконец, платье с нее сняли и позволили выпить кофе, пока делались последние строчки тут же в комнате. А там и Катерина явилась и впала в натуральный столбняк, увидев Саломию.
— Мийка, ты вообще! — шумно восхитилась подружка, когда обрела способность говорить. — Вот что с людьми деньги делают! Вроде ничего не изменилось, а сразу звездой стала.
— Какой звездой, Кать, что ты, это просто макияж, ты меня умой, и я снова собой стану.
— Ну не скажи,— решительно замотала головой подруга, — у тебя кожа словно изнутри светится, и глаза стали более выразительные, так они же у тебя даже не подведены!
Саломия не стала спорить, тем более, что ее позвали надевать платье, скоро должен был приехать Никита с друзьями, и Саломия помнила, как просил его отец не демонстрировать свое равнодушие к невесте. Ее теперь интересовала только его реакция, стилисты и подруга могли восхищаться сколько угодно, а что, если они правы? Вдруг он тоже сейчас будет покорен ее неотразимостью? Вот сейчас он войдет, увидит ее такую прекрасную и…
