— А ты что, проверял? — она отбросила его руку и уставилась в стену, а Никите вдруг стало неприятно. Разозлилась бы на него или послала, он бы тогда понял, что ее задели его слова, ну хоть что-то бы сказала, а то кажется, ей все равно. А ему, выходит, не все равно, что ей все равно… Жесть какая-то…
— Кстати, почему здесь нет твоих вещей? Куда они делись? — спросил, чтобы сменить тему.
— Не знаю, — пожала она плечами, все так же не глядя, — я все собрала, их должны были сюда привезти.
«Не сюда!» — он едва сдержался, чтобы не стукнуть себя по лбу. Идиот. Конечно, их отвезли в дом, предполагалось, что после свадьбы все вернутся туда. Но Никита понимал, что оттуда он к Марине не выберется, поэтому в последний момент передумал и сказал водителю везти их на квартиру, а о том, что у девчонки кроме свадебного платья с собой ничего нет, просто не подумал. Но разве нельзя было найти какую-нибудь футболку? Ничего особенного не произошло, если бы это была не Саломия. Кто знал, что она не посмеет рыться в его вещах?
— Никита… Я все равно не усну, я хочу уехать, я потом вернусь, обещаю!
— Почему не уснешь? — он уставился подозрительно. Саломия опустила ресницы, и по щекам снова легли легкие тени.
— Я есть хочу, — сказала еле слышно, но достаточно для того, чтобы его окончательно добить. Он вспомнил, что ее тарелка за столом рядом с ним была пуста весь вечер, он даже хотел спросить, почему она ничего не ест, а потом забыл.
— Ты вчера когда ела последний раз? — спросил тоном, который хорошо знали его подчиненные. И побаивались.
— Утром. Кофе пила. Меня пять часов одевали, сначала прическу делали, потом платье ушивали. В ресторане не хотелось, а когда ты уехал, я увидела, что холодильник выключен, и чай я не нашла, у тебя даже печенья никакого нет…
— Позвонить! Так сложно было позвонить? Я бы сразу вернулся, купил что-нибудь в супермаркете, я что, по-твоему, совсем зверь какой-то?
— У меня телефон разрядился, — скорее догадался, чем услышал, — он старый уже, батареи на день хватает.
Таких точно уже не делают. «Заберите на доработку, пожалуйста!» Никита слушал ее, а в душе зарождалось стойкое чувство вины, смешанное с запоздалым раскаянием. Он бросил девчонку в квартире одну без денег и связи, еще и голодную, с другой стороны, ну кто ей виноват, что она не ела в ресторане? Там еды было завались.
Елагин был злой, как цепной пес, потому что чувствовал себя полным козлом. Можно, конечно, бесконечно делать виноватой Саломию, но Никита знал, что он больше всех виноват.
— Вставай, пойдем, — подал руку. Она, естественно, сделала вид, что никакой руки не увидела, стала подниматься сама, но тут же охнула и чуть не упала, хорошо, успел подхватить.
— Ногу отсидела, — объяснила, виновато поглядывая, но он сам догадался, не тупой.
— Мне диван другого цвета привезли, — зачем-то сказал в свое оправдание Никита, — я его назад отправил, а это долго ждать.
Она вежливо кивнула, давая понять, что ей глубоко начхать на проблемы Елагина вместе с его диваном, и это его снова разозлило. Как ее можно выдержать, эту Саломию? Почему она не улыбается, не флиртует, не ведет себя, как нормальные девушки в его присутствии? Почему он возле нее чувствует себя нескладным, угловатым подростком, который не знает, куда деть руки? Правда, в этот раз в его руках была Саломия, и он лишний раз удивился, какая она тоненькая — еще немного, и можно сомкнуть ладони. А он ее еще и голодом морит, ну не козел?
