— И я, и твоя мама, мы оба считаем, что к нам в семью попала чудесная девушка, а ты почему-то с завидным упорством это отрицаешь. Не могу понять, почему.
— Так ты решил открыть мне глаза на Саломию?
— Ну кто-то же должен это сделать, если ты настолько слепой, — усмехнулся старший Елагин.
Саломии казалось, что ее щеки окрасились по очереди во все цвета радуги, как же это ужасно стоять и слушать, как тебя разбирают по косточкам чужие мужчины! Или они уже не чужие? Она совсем запуталась...
— Это я тебя уговариваю, а был бы жив дед, он бы тебя измором взял.
— Почему ты так думаешь? Саломия его тоже очаровала бы?
— Она внучка профессора Вербницкого, ее мать была примой нашего театра, ты должен помнить их историю, все газеты писали об этой трагедии. Отец счел бы за честь породниться с такой семьей, а Ермолаева он бы и за человека не считал. Бандюком был, бандюком останется, пусть хоть сто раз бизнесменом назовется.
— Я так понял, мои чувства вас не интересуют, — кажется, Никиту зацепили слова отца.
— Почему же, интересуют, вот только я не верю, что у тебя с этой профурсеткой любовь, ты уж прости меня, сынок.
— Давай только без оскорблений. Я лучше знаю.
— Знает он! Спать ты можешь с кем угодно, но в жены нужно брать хорошую, порядочную девочку.
— Ты еще скажи девственницу! Ну ты даешь, отец!
— Ты так говоришь, будто девственница это что-то неприличное. Как бы ни считали твои дружки, поверь, во все времена для мужчины было честью, если девушка выбирала его первым.
— Только не для меня, — быстро ответил Никита, Саломия тут же представила, как он закатывает глаза. — Нет уж, спасибо, я право первопроходца уступлю любому желающему. Женщина в постели нужна для удовольствия, а ощущать себя садистом удовольствие сомнительное. Я наслушался, как это бывает, а как представлю… Брр! Даже думать не желаю! Потом еще прилипнет, не отвяжешься, нет, я в любом случае предпочту женщину, которая знает, чего хочет.
— Ты очень ошибаешься, сынок! Тебе ведь не семнадцать лет, ты должен меня понять. Если бы ты только знал, что испытываешь, когда женщина только твоя! Это ни с чем не сравнимое чувство, когда ты знаешь, что женщина принадлежит только тебе, что ее никогда не касался другой мужчина. Это опьяняет, от этого просто сносит крышу. Ты делаешь ее такой, как тебе нужно, лепишь под себя, как скульптуру, учишь... Не зря наши предки веками женились на девочках, это ведь не просто так повелось.
— Ну ты загнул, пап, скульптура! Тебе бы в поэты, а не в бизнес! — рассмеялся Никита, похоже, к нему вернулось хорошее настроение. — Так и быть, если в моей постели случайно окажется девственница, я тут же отправлю ее к тебе. Мне такое счастье не нужно.
— Я серьезно, Никита.
— И я серьезно. Все? Проповедь окончена? Кстати, если ты имел в виду Саломию, то я тебя разочарую: она не совсем такая, какой кажется. Ты знаешь, что она работала в ночном клубе? Я встретил ее там незадолго до того, как она нашла деньги.
— Она там танцевала стриптиз? — недоверчиво уточнил Александр.
— Нет, она была официанткой.
— И что в этом криминального? Ребенок остался без родителей, ей нужно было зарабатывать на жизнь, она ведь студентка.
— Ничего, только я знаком с администратором этого клуба, он их всех принимает через постель, и твоя Саломия не стала исключением. Он мне очень красочно описал все в подробностях, говорил, весьма горячая девочка.
