За порогом стояли Валюха и Маша. Девчонки весело пропели мне хэппи
бездей ту ю и вручили небольшой подарок.
И мы снова вместе с девчонками пили чай, а потом
отправились в кино, где к нам присоединились одноклассники.
После фильма зарулили в кафе. А по дороге домой
мы с Сашкой сбежали. Хохотали, гуляли, держась за руки. Качались
на качелях в соседнем дворе. А потом снова целовались
в подъезде, пока нас не спугнул, вернувшийся с работы домой
сосед.
Вскоре мы с Сашкой получили одно на двоих прозвище —
неразлучники.
А потом было лето. Наше лето на двоих. Каждую свободную минуту
мы бежали, чтобы встретиться и побыть вместе. Строили планы, мечтали,
что поступим в один институт. Правда, я собиралась поступать
на факультет лингвистики и перевода. А Сашку интересовали
информационные технологии.
Снова начало учебного года. В октябре Сашка стал задумчивым,
и было видно, что его что-то тревожит. Он долго отмахивался
от моих расспросов, потом всё же признался: — Родители
разводятся… У отца, оказывается, вторая семья есть, и даже ребёнок.
Мы, скорее всего, уедем в другой город, к маминым родителям…
Я заплакала: — А как же мы, Саша? Как же я?
— Ну, это же ненадолго, Василёк мой, — Сашка обнял меня,
зарылся лицом в мои волосы. Я плакала, а он целовал, снимая
с моих щёк слёзы, шепча:
— Я вернусь, я обязательно к тебе вернусь. Мы же
поступать вместе решили. Ты только пиши мне! Ты ведь будешь
писать? Обещаешь?
— Обещаю…
И я писала. Каждый день писала. Я так скучала по нему.
Боже, как же мне его не хватало.
Если бы не Валюха, я не знаю, как бы пережила наше
расставание.
Его первое и единственное письмо было наполнено тоской
и нежностью. Каждая строчка напоена любовью. Одно письмо. Первое
и единственное. Я зачитала его до дыр, а потом чуть не сожгла со злости.
Оно так и хранится у меня в коробке вместе с открыткой с Восьмым марта.
Сашка поздравлял меня с праздником и высказывал непонятную претензию, словно
это я обманула его и не строчила ему ежедневно. Будто это он, а не
я написала эту сотни писем.
Было больно, как же мне было больно.
Но я выжила и даже смогла влюбиться снова. Макс покорил меня
весёлым нравом и был единственным, кто звал меня Лисой. А попытки
кем-либо назвать меня Васильком, я резко пресекала.
Я Вася, Васёна, Василиса, Лиса.
Синеглазым Васильком я была в далёкой и наивной юности.
Вздохнув, сложила альбомы в коробку и убрала на антресоли.
Я займусь ими чуть позже. Сейчас мне совсем не хочется этим
заниматься, да и некогда. Работать надо.
Вечером опять засиделась допоздна, работая над книгой, но это было
всё же лучше, чем плакать и грустить о муже. К тому же работа
неплохо отвлекала от мыслей о недавнем происшествии. О чём вспоминать мне
совсем не хотелось, но забыть не получалось.
В общем, трудилась до тех пор, пока смысл прочитанного
не начал ускользать, и я не поймала себя на том, что
засыпаю, сидя перед ноутбуком. Поднялась и поплелась в спальню,
на ходу снимая с себя домашний костюм.
Наутро с трудом смогла проснуться от пронзительной трели телефона.
Я подняла трубку и не узнала собственный хриплый голос.
— Алло? Кто это?
— Королева Василиса Леонидовна? — спросил мужской голос.
Приоткрыв один глаз, посмотрела на экран телефона, номер был мне
незнаком.
— Да, это я. — села в кровати.
— Вас беспокоят из полиции. Это Михаил Артёмович, следователь,
с которым вы общались. У нас возникли некоторые вопросы, нужно
под протокол записать детали, которые мы упустили в прошлый раз.
Вы можете приехать сегодня к одиннадцати часам? — посмотрела
на время, девять утра, уже хотела предложить хотя бы
на послеобеденное время перенести поездку в отдел, а потом
вспомнила, что вечером договорились с Иваном оформлять покупку машины.
