Потом нанесла на лицо маску. Выжидая, пока она подействует, расправила
кровать и приоткрыла окно, проветрить комнату. На часах было всего одиннадцать.
Ого! Так рано спать, я давно не ложилась. Через несколько минут пошла
умываться.
Я совершала привычный ежедневный ритуал, а в голове крутились мысли о
неотвратимо приближающемся празднике. Скоро Новый год. Вчера случайно
обнаружила в супермаркете, что уже начали
торговать ёлочными украшениями.
Я любила Новый год, запах мандаринов и сосновой хвои. Суету и яркие огни
новогодней ёлки. Любила…
Теперь же мне не хочется, чтобы этот праздник наступил. Первый
Новый год без Макса…
В груди опять защемило, и слёзы подступили к глазам. Я усилием воли заставила
себя успокоиться. Включила холодную воду и умылась. Потом открыла баночку и,
зачерпнув подушечками пальцев, взглянула в зеркало, чтобы
нанести крем на лицо. И даже не вздрогнула, когда внезапно за своей
спиной разглядела в зеркале отражение женщины.
Знакомой мне женщины. Той самой бабушки, что встретила на перроне,
и которую уже не ожидала увидеть.
Вздохнула и резко обернулась, столкнувшись с ней взглядами.
— Вы всё-таки пришли? — это были мои первые слова. А она
посмотрела на меня понимающим взглядом, дескать, «надоели, да?» — и медленно
кивнула.
— И вам тоже нужна моя помощь? — в ответ ещё один кивок.
— Что-то вы не сильно неразговорчивы, — недовольно
проговорила я. — И чем же я могу вам помочь? Только
не говорите, что мне нужно будет найти ваше тело!
— Не скажу, — фыркнула старушка, — тело моё там, где ему и полагается быть.
В могиле червей кормит.
«Вы посмотрите только на неё! Она ещё и шутить пытается, —
мрачно подумала я, — Юмористка, однако».
— С телом всё в порядке. Душа у меня за внучку неспокойна. Одна
я у неё была. Вот ей я и прошу тебя помочь.
— Простите, а чем я могу ей помочь? Какого рода помощь-то требуется?
Деньгами, что ли?
— Варя связалась с нехорошей компанией. Я переживаю за неё, это может
плохо кончиться…
— Простите, а как я могу вас называть?
— Зови меня бабой Глашей.
— А по отчеству? — уточнила я, но она
не ответила.
Видимо, призраку было привычней, чтобы его называли, так как звали при
жизни. Ну, что же: баба Глаша, так баба Глаша, мне выбирать
не приходится. Хотя к людям старшего возраста я привыкла
обращаться уважительно.
— Баба Глаша, но каким образом, по-вашему, я могу помочь
вашей внучке? — ожидая ответа, продолжила наносить на лицо ночной
крем. В моей голове возник образ молоденькой девчонки, в обществе
гогочущих подвыпивших парней. У нас как раз по соседству толкутся
такие. Никому от них покоя нет.
Это из такой вот компании мне вызволять девчонку? Настроение резко стало
ухудшаться: — Как, по-вашему, я должна заставить вашу внучку расстаться с этими
людьми? Знаете же, свои мозги в чужую голову
не вложишь. Молодёжь нынче слишком самостоятельная. Кто я для
неё? Чужой человек, не более. Не думаю, что она меня послушает.
— Сделай так, чтобы послушала. К сожалению, она меня не видит, и я не могу
подсказать, как поступить правильно. Девочка выросла без
родителей. Я была для внучки последним родным человеком, и
сейчас Вареньке очень сложно. Пожалуйста, помоги ей.
Вздохнув, тяжело опустилась на бортик ванной. Что я могла сделать в
такой ситуации? Как и о чём говорить с девчонкой, чтобы она выслушала
меня и поверила, даже не представляла. Но уже поняла, что всё же
попробую, хоть что-то сделать. Вот только обещать ничего не стану.
Пусть будет как будет. Я не успела озвучить своё решение, как
бабулька растворилась в воздухе.
