Я не вру, мама… - страница 18

– Время такое, – сокрушенно покачала головой старушка в массивных очках, – хорошо хоть не пьют.

– Начнут, – убедительно сказал дядька. – Помяните мое слово: еще года два – и начнут!

– Куда катимся, – вздохнула старушка и, приподняв очки, взглянула на нас.

Дядя Наум зашел в учительскую, не выпуская сетку из рук.

– Вот новая парочка хулиганов, – развела руками Светлана Ивановна, – на первом же уроке устроили свару, напугали новенькую учительницу… довели до слез.

– Она не новенькая, – сказал я.

– А есть разница, какую доводить до слез? – удивленно спросила старушка. – То есть вы считаете, молодые люди, что старых учительниц можно?

– Они больше так не будут, – вступился за нас дядя Наум. – Не будете же?

– Не будем, – согласились мы с Иваниди. – В первый и последний раз!

– Поверим? – с надеждой повернулся к старушке и толстому дядьке дядя Наум. – Светлана Ивановна, дадим будущему шанс?

Старушка вновь приподняла очки, рассматривая дядю Наума.

– А вы, собственно…

– Новый учитель физкультуры Наум Вячеславович Миник, – не дав ей закончить, представился дядя Наум. – Витебский педагогический. Выпуск семьдесят второго.

– Надо же… – подозрительно сказала старушка. – Откуда такие кадры? Светлана Ивановна, а как же Альберт Михайлович?

– Альберт Михайлович уже сдал свои документы. Уезжает Альберт Михайлович! Физруков нету. Не-ту! А тут с образованием. – Светлана Ивановна подошла к столу, взяла папку с документами и стала внимательно их читать. – В какой класс определили?

– Да, вот в какой? Везде полный комплект! В первый «Ж», там еще одно место оставалось, – вытирая пот со лба, затараторил толстый дядька. – Как раз в их класс и отправили, – кивнул он на нас с Иваниди.

– И писать и читать уже умеет, – добавила старушка. – Вообще любопытная девочка, вам бы на нее взглянуть, Светлана Ивановна.

– Нагляжусь еще. – Завуч захлопнула папку. – Ну что с этими делать? Намучаемся с ними. Может, сразу в садик обратно?

Учительская поплыла у меня перед глазами. Толстый дядька, старушка, завуч, физрук, отличницы, двоечники… Первое сентября, которое я ждал всю свою жизнь, заканчивалось. И заканчивалось совсем не так, как представляли его мои родные и я сам. Ладно, понятно, что я не Юрий Гагарин, конечно, мне далеко до Лобачевского, и даже День Победы – это праздник, до которого мне еще предстоит тысячу раз проиграть, чтоб понять его смысл. Никто ничего великого от меня пока не ждал… но не так же проигрывать – в первый день учебы с позором вернуться в садик!

– Не-е-т! – закричал я. – Последний шанс!

– Последний шанс, – спохватился Иваниди, имея неплохой навык выпрашивания таких шансов перед батиным ремнем, – самый что ни на есть последний.

– Дадим им шанс, – соскочил со стула присевший было дядя Наум. – Под мою ответственность!

Светлана Ивановна недоверчиво посмотрела сначала на нас, затем на дядю Наума, подумала и, прихватив с собой папку, двинулась к двери со словами:

– Под вашу. И чтоб никаких больше драк!

– Никаких! – клятвенно заверил дядя Наум. – Они у меня лучше всех будут учиться!

Пока мы шли от учительской до классного кабинета, дядя Наум учил нас жизни в школе:

– Здесь не все зависит от оценок. Понятно? Какие бы вы умные ни были – поведение важнее! Запомните: кто балуется, не слушается, ведет себя как ему вздумается – тот первый кандидат на вылет!

– А второй? – поинтересовался я.

– А второй тот, кто задает неудобные вопросы, – подмигнул мне дядя Наум и открыл дверь в класс.