Человек, не похожий на других, по мнению Хаксли, одинок и унижен, словно поверженный и ослепленный библейский герой Самсон, покорно вращающий мельничные жернова в филистимлянской Газе.
Однако Самсону была дарована последняя победа, ценой которой стала его собственная жизнь.
Рискнет ли новый «слепец в Газе» повторить его самоубийственный подвиг? И чем обернется его бунт?»
Я вернул книгу.
– А вы читали? – внимательно выслушав девушка подняла на меня глаза.
– Именно эту его книгу – нет, но он мастер и я уверен, что она хороша. Можете смело ее брать. А если вдруг вам не понравится, я верну деньги, – шутка вышла корявой, но черный берет очень искренне улыбнулась и я успокоился.
– Как же вы меня найдете, если даже не знаете моего имени? – в ее пепельно-карих глазах заплясали веселые чертики.
Я немного смутился, но тут же нашелся:
– А вот я сейчас угощу вас чем-нибудь, и вы как порядочная девушка оставите мне номер вашего телефона!
– Меня зовут Аннушка, – не переставая улыбаться она взяла меня под руку и повела к выходу.
Расплатившись, мы направились в местный общепит.
За едой Аня молчала, лишь изредка, чуть наклонив голову на бок, с интересом поглядывала на меня. Первые впечатления схлынули, и теперь я никак не мог взять в толк, что я здесь делаю и как я тут оказался. Пока мы покупали пиццу и молочный коктейль, Аня рассказала, что учится на втором курсе философского факультета, что незнакомые люди постоянно ошибаются в ее возрасте, что причиной этому, видимо служит ее небольшой рост – всего 160 сантиметров – и миниатюрное телосложение.
Тем временем я смог более подробно рассмотреть ее. Без берета и пальто Аня выглядела еще трогательнее. Черные, ниже плеч, волосы красиво и свободно струились, обрамляя почти детское круглое лицо с наивно распахнутыми озорными глазами, совсем маленький носик, чувственный рот и подбородок с едва заметной милой ямочкой. Портрет дополняла кокетливая родинка над верхней губой у правого уголка рта.
– Значит, тебя зовут Олег, ты в отпуске, тебе двадцать пять и твое хобби угощать незнакомых девушек пиццей, – она смешно вытянула губы и, прикончив свою порцию маргариты, тянула из трубочки молочный напиток.
– В точку, – мне нравилось ее слушать. Ее голос, очень музыкальный и спокойный, интриговал. В нем чувствовалась тайна и присущая только молодым девушкам особенная, почти мистическая сила.
– Ты не похож на любителя книг.
– По-твоему, парни которые любят читать это всегда долговязые, сутулые, длинноволосые, прыщавые и неопрятные подростки?
Аня рассмеялась.
– В точку.
– Тогда спешу тебя разочаровать. Я читаю с пяти лет и бросать это дело не собираюсь, а прическа… я может и не стригся бы под полубокс, но мои волосы решили что им будет лучше расти в разные стороны, поэтому когда они отрастают больше сантиметра я начинаю выглядеть слегка нелепо.
– Ты смешной, – Аня вдруг встала из-за стола, подошла и поцеловала меня в щеку.
Я замер и, наверное, покраснел. Совершенно не представляю, как вести себя в подобных случаях. Но Аня сама пришла мне на выручку, и я был ей за это благодарен.
– Не напрягайся, я такой человек. Если чувствую что-то – не могу удержаться. Мне захотелось тебя поцеловать, и я поцеловала. Не расстреляют же меня за это.
Мы разговаривали о книгах и музыке, о театре и кино. Пару раз поспорили, но в основном наши мнения совпадали. Аня часто шутила и смеялась, иногда надолго задумывалась над моей фразой, а потом отвечала умно и содержательно. Я не заметил, как пролетело полтора часа, зато успел поймать себя на мысли, что мне не хочется ее отпускать. Так уютно мне давно ни с кем не было. Да и ей похоже нравилось наше общение.
