– Ну наконец-то! Я успела опять проголодаться. Они называют себя «пятизвездочным»? Всегда считала, что это только для пущего шику. Вроде как моя дочь строит из себя утонченную, чтобы не показать свое нутро свежеиспеченному мужу.
– Мама! Достаточно!
– Я, пожалуй, не откажусь от еще одного кусочка свадебного пирога! – заявила старушка. И тут же принялась запихивать в рот второй кусок, словно кто-то собирался его отнять.
– Прости, – прошептала мисс Гринуэй – отныне Шейла, – подобрав длинное белое платье и наклонившись ко мне. – Моя мама просто немного переволновалась. И поэтому говорит глупости.
– Все в порядке, – смущенно ответила я.
– Я имела в виду только то, что сказала, дорогая. Действительно хочу, чтобы ты называла меня мамой. Всегда мечтала иметь такую дочь, как ты. – Ее глаза увлажнились. – Я думала, что уже слишком поздно для того, чтобы завести семью. – Она крепко сжала мою руку. Это было больно, но я не хотела ее отдергивать. – Мне так повезло.
* * *
Шейла переехала к нам и перевезла миссис Гринуэй.
– Почему она не осталась в своем доме? – спросила я отца.
– Потому что она не настолько здорова, чтобы твоя мама могла позволить ей жить одной.
Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что он имеет в виду Шейлу.
– Твоя мама серьезно относится к своим обязанностям, – добавил он. – Это одно из качеств, которые мне в ней нравятся.
Он говорил так, словно моя настоящая мать не делала того же самого. И я обиделась за нее.
– К каким обязанностям? – спросила я.
Отец переминался с ноги на ногу.
– Ну… например, заботиться о людях, которые от нее зависят.
Таких, как миссис Гринуэй? Но, как по мне, она не выглядела зависимой. На втором этаже у нее была своя гостиная, где всегда очень громко работал телевизор. Она обычно смотрела смешные передачи, вроде шоу Дэвида Никсона (благодаря которому я поверила, что магия существует, несмотря ни на что!) – в отличие от серьезных, таких как «Завтрашний мир» или новости, которые нравились отцу. Иногда я сидела под дверью и слушала ее телевизор. Это приятней, чем проводить время с супругами, которые постоянно тискались и шептались, прежде чем сказать мне, что пора идти спать.
Так я и сидела однажды вечером, когда старушка неожиданно открыла дверь, застав меня врасплох.
– Хочешь – так входи, – сказала она. – Чего ты ждешь?
Это стало нашим ежевечерним обычаем. Я усаживалась рядом с ней на маленьком диване среди подушек с изображениями тореадоров. Она с гордостью сообщила, что купила их в Испании во время отпуска по системе «все включено». Еще она говорила мне вещи, которых я не понимала.
– Будь начеку с моей дочерью. Она может казаться самой нежностью и добротой. Но если ты не сделаешь так, как она хочет, – она в ту же секунду ополчится против тебя…
Миссис Гринуэй немного помолчала, словно собираясь сказать что-то еще. Но передумала.
– Что? – спросила я.
– Ничего, дитя мое. – Она потрепала меня по руке. – Просто забудь, что я сказала.
Тогда я не придавала большого значения нашим беседам. Ее мысли «путались», как говорил отец. Кроме того, «мама», как я изо всех сил старалась называть Шейлу (я не могла сказать ей ни «мамочка», ни «мамуля»), была со мной очень мила. Она покупала новую одежду – моим любимым было красивое красное платье в белый горох. И часто делилась всякими лакомствами вроде шоколадных батончиков с фруктово-ореховой начинкой и обнимала меня.
