Можно подумать, что за детский сад? Неужели взрослые люди, желая поквитаться с Владом, додумаются рассылать анонимные сообщения? Но когда дело касается Золотых семей, даже «детский сад» зачастую заканчивается пролитием чьей-то крови и развязыванием новых конфликтов. В случае с «отрывом» сестер Гордеевых целью, скорее всего, была побудить Лебединского и меня в лучшем случае расторгнуть помолвку, в худшем – прибить провинившихся сестер. Но, к сожалению анонимов, ни Олег, ни я не сделали ни того, ни другого. И не без причины.
Влад не дурак, еще восемь лет назад он знал, что его неадекватная сестра непременно устроит нечто такое, что породит во мне желание ее прибить. Причем неоднократно. Поэтому он и обезопасил ее жизнь, включив в наш договор условие о том, что в случае ее смерти по моей вине, большая часть моих владений перейдет их семье. Полагаю, что такой пункт он добавил и в контракт с Лебединским.
Зачем мы согласились на подобное? Игорь Лебеденский, скорее всего, готов был дать согласие на любые условия Влада, лишь бы с помощью сына породниться с Гордеевыми. А я… Потому что не в моих правилах мочить женщин направо и налево после первого же проступка. Я не врал, когда говорил, что предпочитаю любой конфликт решать мирным путем. Кто же знал, что эта маленькая заноза в заднице умудрится дважды довести меня до состояния, когда здравомыслие и моя завидная выдержка полетят к херам?
– Ты должен им рассказать, что по твоей вине у вашей семьи появились влиятельные и довольно хитрые враги, – повторяю я более твердо, когда Гордеев слишком долго не отвечает. – Они должны знать, что времена, когда им абсолютно ничего не угрожало, прошли.
– Я подумаю над этим, – неопределенно отвечает Влад, но меня такой ответ не устраивает.
– Не подумаешь, а скажешь.
– Ты мне приказываешь? Забылся, что ли? – в его голосе появляются угрожающие ноты, но меня это лишь забавляет.
– Это ты, похоже, забылся, Влад. Мне тебе напомнить, что после того, что натворила твоя сестра, я могу расторгнуть сделку? И напомнить о том, к чему это приведет твою семью?
Мне казалось, что еще мрачнее он стать не может. Ошибка. По его лицу пробегает зловещая тень, в глазах загорается чистая ярость.
Потеря контроля – как серпом по яйцам для Гордеева. Это его немыслимо бесит. Понимаю. Но он сейчас не в том положении, чтобы спорить и делать все по-своему. Нам нужна информация от Каролины и как можно быстрее. А не зная всей правды, она ни за что не станет ею делиться.
– Нет стопроцентных подтверждений, что это именно мои враги причастны к случившемуся, – в целях защиты напоминает Гордеев, и в уме я с ним соглашаюсь. Однако данный факт не изменит мое мнение.
– Либо ты сам ей все расскажешь, либо это сделаю я, – ставлю ультимативную точку в нашей беседе и встаю с кресла. – Выход найдешь сам, – бросаю на прощание и покидаю кабинет.
Голова раскалывается, в горле до сих пор ощущается привкус гари и удушливого дыма, а на лице красуется красный след от острых ногтей Гордеевой. Провожу по нему пальцем, прокручивая в памяти ее вчерашние слова и действия, и сатанею.
Ни одной женщине не позволял и половины того, что спускал с рук этой мелкой заразе. Думал, что смогу по-человечески найти подход к ней, но увы. Не вышло.
Что ж… Ладно. Не беда.
Раз Каролина не оценила моего хорошего отношения к ней, значит, пришла пора показать ей свою темную сторону. Может, тогда она наконец начнет думать прежде, чем врать, провоцировать меня и предавать.
