А мне-то всё так в тебе нравилось, что даже тебе самому в себе не нравилось. Вспоминается, как ты сказал: «Уже мне эта ветровка не нравится, а тебе еще нравится…» Да, нравилось всё: и рубашки, и свитеры, и ветровки, и куртки, и рюкзак, и руки, и лицо в профиль и анфас, и волосы, и всё подряд… Чего только не нравилось мне в тебе… Только одно не нравилось: что я не нравлюсь тебе… И до сих пор иду, иду по коридору – вдруг волною твой запах откуда-то накрывает и слышатся слова: «Ты не тот ангел, я не люблю тебя…» И думаю: «Как такую земля носит, да кто на меня вообще может смотреть, на что тут смотреть…» Вот ты говорил про кого-то: зачем идти по одной улице, если так друг друга ненавидят… Вот и я, пока вместе были, думала – и зачем он рядом, если так меня не любит, глупой считает? Зачем он рядом, если критикует постоянно? Если, даже осознавая это, не пытается хоть как-то в чем-то меня понять, если даже гордиться своей этой натурой? Если вместо того, чтоб подумать, что мне действительно важно, устраивает стеб: «Ничего, что я так про чужих людей сказал, а то опять потом начнешь припоминать?…» Если проводит какие-то странные обобщения, услышанные от друзей: «Ты можешь обидеть её одним словом». Ну да, рассуждают мальчики, девочки такие чумные, к ним вообще не подступишься… А при чём тут: девочки – или не девочки… Там была я. У которой ты забрал первый поцелуй… И которой сказал: «Я не научился любить тебя…»
Любовь – это дар. Любовь проверяется уровнем эмоциональной зрелости. Недаром говорят: не произноси никогда этих слов, если не уверен, что не сможешь когда-либо сказать обратного… И для кого же секрет, что любовь и боль идут под руку? Да и с чем в жизни боль не идет рядом? При этом саму жизнь покидают лишь слабаки, а любовь бросают всегда в первую очередь… И сейчас это вообще мода, да ты посмотри, что творится: разводы, расходы – это наша действительность… Этот мир словно подошёл к своему концу… Депрессии опустошили души людей… Сколько видела я детских еще глаз, а в них злость, злость…
У нас в школе одна учительница говорит: «Мы все свои разборки с мужем скрываем от детей…» «Господи, – думаю я. – Какая сентиментальность… Да попробовали бы ваши дети 8–9 лет отроду не спать ночей, стоять за дверью родительской комнаты и в самые жуткие моменты залетать туда, хватать здорового отца за руки и орать, визжать, сходить с ума и понимать, что сил не хватит остановить его, если решится мать убить! Да попробовали бы они после этого сохранить в душе надежду на любовь…»
Я часто повторяла себе: «У меня в семье не будет так страшно, как у некоторых!» И так с 7 лет я мечтала о муже, но годы шли, а я не вырастала… К 15 годам я переключилась на учебу… За учебой я укрывалась от всех семейных проблем… Плюс от начавшейся женской боли укрывалась. Да, я сказала тогда, что тебя забуду быстрее, чем аспирантуру! Я просто рассердилась… Я сказала не подумавши, как это бывает со многими, с каждым из нас… А чем еще жить было, если хотела мужа и вроде, наконец, выросла, а тебе один говорит: «Ты не годишься в жены…», второй: «Ты не годишься в матери…»
И с детских лет мне нет равных по делу утешения других… С тех пор я даже люблю этим заниматься… С тех пор я утирала слезы всем и всегда… Детям, учителям, друзьям… С тех пор я бесконечная «жилетка»… Сколько было малышей в «МИШКЕ», которые прошли через мои руки, которые в итоге стали спокойнее… Но с тех самых начальных 90-х годов НИКТО даже не пытается успокоить меня… Как оно было тогда, когда надо было успокаивать маму, а меня – некому, так и до сих пор… Многие люди издеваются над моими слезами, многие шарахаются… У меня даже критерий такой: смогут успокоить меня – настоящие друзья, не смогут – грош им цена… Я же истерик. И мало того, что это может быть врождённым, так я еще напуганная позже… Не всем приходилось разнимать дерущихся родителей…
