Мы реально проводили вместе двадцать четыре часа в сутки, поскольку даже жили вместе в общежитии Института физкультуры, где как раз открыли кафедру тенниса.
Давид, мы звали его Дато, вносил в нашу жизнь экстремальность и дикий южный позитив. Александр, наоборот, состоял из драматизма и раздражающего порой негатива. Эта особенность его щепетильной натуры почти всегда заставляла сомневаться в честности некоторых побед и штрафных очков. Видимо, сказывались немецкие корни. Николай же, как мне казалось, при всей своей общительности и дружелюбии, постукивал на нас на всех в соответствующие органы, что не мешало, а, наоборот, помогало ему развиваться, как подающему большие надежды, спортсмену.
Таким вот бутербродным составом мы и занимались. Порой до изнеможения, порой до нервных срывов и обращений к медикам. Но пропустить очередные, пусть пока всесоюзные соревнования, было равносильно Вселенскому потопу. Для меня, по крайней мере.
Зато к женщинам в то время не тянуло вообще.
На них оставались силы, пожалуй, только у Давида. У всех остальных негласно существовал все тот же закон истребителей: «…Ну, а девушки? А девушки – потом!».
Мне порой приходили письма из родного города от двух наиболее настойчивых поклонниц. Отвечал я им, к своему стыду, редко. Или вообще не отвечал.
Иногда ярким, но невероятно теплым пятном, проносился в моем сознании образ затронувшей мою душу девушки по имени Мария. Светлая, милая, невероятно нежная. Но несмотря на внешние данные, чувствовалась в ней какая-то сила и необычайное притяжение.
Однако, теперь она осталась в другой жизни.
Наверное, навсегда. Навсегда?
Что касалось наших спортсменок, занимающихся параллельно с нами, то мы с ними просто дружили. Встречались на кортах, до одури болели друг за друга, вечерами собирались на посиделки – разговаривали о насущном: о неожиданно удавшихся подачах или необъяснимых промахах, о струнах для ракеток, о покрытиях на кортах, о теннисном этикете, нарушить который считалось дурным тоном. Порой, вместе с ними же, не смущаясь, болтали о диетах и тряпках, разумеется, для тренировок и соревнований.
Хотя романы между спортсменами иногда случались. Но мне кажется, это от безысходности, для экономии времени. «И для здоровья, опять-таки, полезно», – как любил говорить наш друг из солнечной Грузии.
Уроки Национальной сборной, к сожалению или к счастью, усвоились мною на всю жизнь. Я научился ставить перед собой цели и добиваться их не за счет других, а самостоятельно. И отныне всегда к этому стремился!
Порой, весь мокрый от пота, вымотанный до последнего вздоха, я думал, что больше не могу даже пошевелиться. Но тренер объявлял еще одну игру, и неожиданно, как в сказке, открывалось второе дыхание.
Кстати, о тренере. Многие говорили мне, что со временем, я непременно вошел бы в десятку лучших ракеток России. Я был очень близок к этому, если бы…
Если бы не мое природное притяжение женщин!
Нашего тренера звали ее Жанна Александровна. И выбрала она объектом своего внимания меня. Не сразу, правда.
И, хотя она больше походила на Жанну Д, Арк, мы между собой окрестили ее Жанеттой. Скорее, Железной Жанеттой. Помимо своих спортивных и тренерских успехов, она успевала с лихвой и на любовном поприще. Вот из-за этой женщины, пожалуй, и не сложилась моя спортивная карьера. Хотя случилось это, скорее всего, из-за моей глупости и принципиальности!
