Туда – где горячо.
И я с наслаждением сам погружаюсь в эти ощущения, не помня, когда последний раз испытывал подобное.
Я не был сухарем по натуре, и не так чтобы совсем игнорировал женщин – но их пустая болтовня и примитивное «свидание – поцелуй – свидание – секс – свидание – разговоры о будущем» настолько утомляли, что после секса я не хотел идти дальше.
С Динозавриком у нас с самого начала все иначе – «свадьба – поцелуй – разговор в моей постели, после которого все пошло по одному месту», и все это приправлено ароматом тайны и угрозы, которое лично меня всегда влекло и утаскивало на самый пик адреналина.
Мне интересно разгадать, что скрывает моя жена. Я знаю и вижу, что не все в ее прошлом так просто, но по-настоящему цепляет лишь одно – тащится ли оттуда за ней что-то в настоящее?
Что бы ей не пришлось совершить там, до нашей встречи, я приму, потому что вижу, какой человек Элли сейчас. Но не цепанет ли нас какая-нибудь информация, которая заставит меня взглянуть на жену по-другому?
Я внутренне вздрагиваю, и слегка оттягиваю тяжелые волосы Элли на затылке, получая легкое постанывание в ответ.
Почему я думаю о ней как о «нас»?
Не потому ли, что привязываюсь намного больше, чем сам себе могу признаться?..
Дверь с тихим щелчком открывается, и я слышу судорожный вздох.
- Простите! – пищит какая-то студентка, и пулей уносится прочь, хлопая за собой дверью.
Мы с Динозавриком распадаемся, отрываясь друг от друга с тяжелым дыханием.
- Не кабинет, а проходной двор, - пытаюсь шутить я, ероша затылок, и наблюдая, как лицо и шея Элли окрашивается в бордовый цвет.
Уверен, у нее покраснели и уши, но за рыжими прядями их просто не видно.
- Я пойду, - хрипит она, хватаясь за щеки, и тут же спрыгивает с парты.
Я еле успеваю открыть рот, и то мои слова догоняют Элли у самой двери, так быстро несется девчонка.
- Погоди, Динозаврик, - быстро произношу я, и открываю ящик своего стола.
Вытаскиваю большую плитку молочного шоколада, и поднимаю взгляд. Моя жена держится за дверную ручку, глядя при том на меня с таким недоверием, что становится дурно.
Кто тебя научил так бояться, Элли? И почему у самого внутри все гадко и мерзко от этого взгляда?
Оглядываю хрупкую фигурку девушки с падающими на спину волосами и горящими диким румянцем щеками, с тревогой в душе понимая, что не хочу ее такой выпускать.
Это ведь только для меня она такая, верно?
Или я уже напридумывал того, чего и в помине нет?
- Вот, возьми. У нас не балуют студентов сладким, все сосредоточенно на здоровом питании. Съешь с чаем после обеда, идет?
- Почему?
Твою мать, что за вопрос, Элли?! Отравить тебя хочу, судя по ужасу на твоем лице.
- Мне показалось, ты любишь шоколад. Разве нет?
Тогда в кабинете Губернса она раскусывала дольки с такой сдержанной жадностью, что я еще в тот раз решил обязательно накормить ее шоколадом.
И даже затарил один из ящиков на кухне сладким, но Элли, кажется, боялась заглянуть куда-то, кроме своей спальни, и даже не видела персонального ящика с сюрпризом.
Ну что ж. Всему свое время.
- Очень люблю, - шепотом, словно произносит страшную тайну, произносит она, - спасибо.
- Эй, ты даже еще не взяла плитку. Вперед, я не кусаюсь.
Обнажая зубы, подмигиваю, и молча смотрю, как девушка идет ко мне как по минному полю, не делая и попытки приблизиться навстречу.
Нет, Элли, приучаемся самой ко мне подходить. Даже если пока только за сладким призом.
