- Война – дело последнее. Все мы люди, надо договариваться. На одной земле живем, столько лет соседями были и сколько еще будем.
Громко вздохнул. С моим стариком бесполезно спорить. Его мировоззрение закостенело, от новых идей и веяний он давно уже бежит, как от огня.
Империи живут войнами и за счет расширения территорий. А Гидеон хотел доказать императору что он стоит места следующего главы государства. Вот отстегнем у Алгамении парочку провинций, и дело сделано. Тогда уж никто не скажет, что кронпринц занял престол лишь по праву рождения и старшинству.
- Как у Нельсона и Флоренс дела? Ох, как же я виноват перед старым другом, снова свадьбу переносится. Может, женишься, а потом уже в поход, а сынок?
Граф попытался смягчить тон. Но его лицо оставалось все таким же серьезным. Я уже давно привык, что чужие люди волнуют его больше чем собственный сын. О моем благополучии он не справлялся.
Поморщился. Каждый день холостяцкой свободы был словно подарок небес. И с такой жизнью расставаться не хотелось совершенно.
Мое выражение лица отцу было знакомо прекрасно. Сколько раз я просил, требовал, умолял его отменить эту пресловутую женитьбу – он ни в какую…Что они, Винтеры, заколдовали его, что ли…
- Ты просто не знаешь ее. Хорошая она девушка. Как мама ее покойная. И красотой в нее пошла. Жизель тоже поздно расцвела. Зато потом кто только вокруг не вился… - отец предался воспоминаниям. Чем старше он становился, тем чаще это происходило.
- Удивительный тогда она совершила выбор, - хмыкнул я, воскрешая в памяти образ барона Винтера. Ему цветочки дороже родной дочери будут.
- Тут ты, сынок, ошибаешься. Нельсон не всегда таким был. Рано Жизель ушла, а он слишком сильно любил ее. Такая потеря бесследно не могла пройти…
- Зато твоя потеря прошла так, что и говорить не о чем.
Гнев потихоньку начал закипать внутри. О матери он никогда с такой нежностью не говорил. Я давно был в курсе, что между ними не было любви. Но ведь элементарно же можно проявить уважение к женщине, которая тебе сына родила.
- Джеймс! – ударил кулаком по столу отец и вскочил на ноги.
Да, главное правило этого дома – о моей матери мы не говорим.
О нет, я уже не ребенок. Меня этим не запугаешь. Задрал бровь. Пусть попробует ударить. Я терпеть как раньше не стану.
Отец вздохнул, в глазах снова появилась осознанность, и он опустился обратно в кресло. Впервые за время разговора граф показался мне уставшим.
- Ты не понимаешь. Надеюсь, однажды поймешь и простишь меня. Много я совершил ошибок.
Я встал. Не стоило возвращаться.
Глупо полагал, что стоит нам попрощаться. Вдруг со мной что случиться – заклятье шальное прилетит – или сердце отца подведет и не дождется он меня. Моя ошибка.
Не меняются люди.
Меня не исправить, и его – старика – тоже. Так и будем жить, как чужие.
- Поеду я, не могу здесь больше оставаться.
Я встал и отвернулся.
Не знаю, чего хотел от него услышать, но остановился, так и не оборачиваясь лицом. Может напутствия или совета, а может хотя бы слов прощания или просьбу не уезжать так спешно. Но в спину мне прилетело другое:
- Вернешься, сразу женишься. И это не обсуждается. Хватит уже бегать от судьбы.
Судьба…Я усмехнулся. Тоже мне судьба. Я сам ее вершу.
***
Аллан Пирс был очень занят. Дел в гильдии всегда было полно. А уж в текстильной гильдии, занимающейся тканями и того подавно.
В Лоррине портных лавок много. Все же город был провинциальным центром и сюда съезжались за покупками аристократы и прочие жители из земель, входящих в состав провинции Лорния.
