Я разожгу огонь - страница 2

– Наказание и месть должны быть соразмерны преступлению, – произнес Король. – Ты бы понимал это, будь ты полностью фаэри. Будь ты до конца человеком, ты бы тоже это понимал…

Он помолчал и наконец выговорил:

– Ты человек, хоть и не полностью. Ворон хрипло и отчаянно каркнул:

– Я Ворон!

– Ты сын человека! Ворон опустил голову.

– Моя вина, что я позволил растить тебя здесь, а не подыскал тебе приемных родителей среди смертных, – продолжал Король. – Если бы ты вырос среди своего народа, ты не презирал бы людей.

– Я их не презираю. Мне нет до них дела.

– Ты их не знаешь.

– Да. Разве это преступление? Король вздохнул.

– Послушай, Ворон. Ты наказал тех, кто этого не заслуживал. Ты наслал голод на деревню, которая давно расплатилась за то, что сделал твой отец. Тот, кто имеет большую силу, не должен действовать впопыхах. Мало того что ты расправился с людьми – ты и собственных друзей не пощадил, погубил половину стаи, лишь бы добиться своего! Ты говоришь, что тебе нет дела до смертных – но тебе и до нас нет дела.

– Не вы ли, – тихо спросил Ворон, – твердили мне с детства, что я – не вашей крови?

Он снова каркнул, и над его головой несколько раз хлопнули крылья. Друзья не решались приблизиться. Они боялись гнева Короля, но все-таки давали понять: мы здесь, рядом.

– И что теперь? – спросил Ворон.

– Ты уйдешь к людям. Довольно одиночества, Крылатый. Живи среди людей. Тебе нужно учиться.

– Это навсегда?

– Пока я не решу иначе.

Ворон хлопнул себя ладонью по груди:

– Ты пошлешь меня к смертным… в этом обличье? – поинтересовался он, не скрывая неприязни. – Я приду к ним мальчишкой, недостойным уважения? Позволишь ты мне повзрослеть и набраться сил, владыка?

– На твой первый вопрос я отвечу – да.

– Мне… – Ворон нагнулся за упавшим плащом, скрывая внезапно подступивший страх. – Мне придется отказаться от Даров фаэри?

– Да, но не вполне. Сделать тебя обычным человеком я не могу – зато могу ограничить в Дарах. Трижды за то время, пока ты будешь жить среди людей, я позволю тебе превратиться в птицу. И пробыть ею ты сможешь лишь один полный день. Используй этот Дар только при крайней надобности.

– А если я сделаю это в четвертый раз, что будет со мной?

– Тебе не нужно этого знать, Ворон.

– Ты жесток, Старейший.

– Нет, я мудр. Кроме того, можешь просить – я выполню три твоих желания. Подумай хорошенько, что тебе нужно.

– Оставь мне умение разговаривать с птицами.

– Нет, Ворон, нельзя. Ты злоупотребил этим умением, чуть не погубив стаю. Твои родичи впредь не должны гибнуть из-за тебя.

Крылатый криво улыбнулся.

– Я уже истратил зря одно желание?

– Нет. Проси, – великодушно сказал Король.

– Позволь моим друзьям навещать меня хотя бы иногда.

Он поднял голову, и одна ворона спустилась к нему на плечо. Чуть помедлив, к ней присоединилась вторая.

– Позволяю. Что еще?

– Дай мне оружие.

– Ты получишь меч, если хочешь.

– Да, хочу.

– Что еще?

Ворон ненадолго задумался.

– Дай мне умение понимать человеческие шутки. Насколько я знаю людские обычаи, это может оказаться полезным.

Теперь уже Король не сдержал улыбки.

– Да будет так. Прими свое человеческое имя, Бреннан, сын Бро́наг.

И в третий раз Ворон издал короткое злое карканье.

– Ты обрекаешь меня на смерть, государь.

– Нет, Бреннан. Я обрекаю тебя на жизнь.

Сначала нужно было пройти по длинной тропе меж холмов. Потом – миновать вересковую пустошь, на которой торчали остроконечные белые валуны, похожие на волчьи зубы. Потом – не ошибиться на развилке и не угодить в топь. Путник, преодолевший все эти препятствия, рано или поздно увидел бы на высоком скалистом утесе шотландскую деревню Скару. С трех сторон она была неприступна: отвесные скалы не раз отбивали у недобрых людей охоту лезть на приступ. С четвертой стороны находились ворота, к которым можно было подойти лишь поодиночке. Там всегда стояли караульные. Нападающие понесли бы немалый урон, если бы решили прорваться в Скару по этой узкой тропе. Когда-то ее проложило русло горного ручья, а человеческие руки сделали еще теснее и опаснее.