Я сгораю - страница 11

– Знаю. – Окидываю парня взглядом, а потом разворачиваюсь и перехожу на легкий бег.

Ноги сводит от усталости, и я понимаю, что дальше тренироваться не смогу. Сегодня вообще какой-то странный день. Не мой, что ли…

Больше я не смотрю на капитана «Викингов», перехожу на шаг и медленно направляюсь в сторону школы. До раздевалки добираюсь быстро, а когда прохожу мимо музыкального класса, неожиданно понимаю, что оттуда не доносится музыка. Дверь открыта, класс пуст. Странно. Может, я слишком рано? Или поздно?

Захожу в раздевалку и устало опускаюсь на скамейку. Нина. Надо позвонить ей.

Достаю мобильник из сумки и набираю номер подруги. Нина не отвечает. Я звоню еще раз, но тщетно. Ладно. Позвонит сама. Наверное, просто не слышит из-за беззвучного режима. Вздохнув, недолго сижу на скамейке, а потом начинаю собираться. Сегодня нужно оповестить мать о том, что я уезжаю в лагерь на пару недель. Надеюсь, хотя бы с ней проблем не будет.

Возвращаюсь домой с мрачными мыслями, проверяя телефон каждые пять минут, чтобы случайно не пропустить звонок Нины, но от нее нет никаких вестей. Даже сообщений. Я волнуюсь. Звонить Мил, а тем более Трис, чтобы расспросить их на эту тему, не хочу, потому что уверена, что Нина ничего им не говорила.

На пороге дома я останавливаюсь и делаю еще один звонок подруге, но у нее выключен телефон. Отлично! Открываю дверь и захожу внутрь, с удивлением понимая, что мама дома, хотя в это время должна быть на работе. Ее звонкий голос разносится по гостиной – она разговаривает по телефону, очевидно, с одной из своих подруг.

Наверное, это к лучшему. Чем быстрее расскажу, что уезжаю в летний скаутский лагерь, тем скорее решу эту проблему. Я уже знаю ее реакцию: маме будет все равно, уеду я или нет, останусь дома на каникулах или отправлюсь в путешествие автостопом с друзьями-хиппи, которых у меня нет.

Но все же, сбрасывая кроссовки и оказываясь на пороге гостиной, я замираю и начинаю нервничать.

Мама сидит в кресле, закинув ногу на ногу, и увлеченно болтает о каких-то поездках за город. Она красива: так скажет любой, кто увидит ее сейчас. Изящный пучок на голове, несколько небрежно свисающих прядей, белая блузка, узкие джинсы и туфли на каблуке.

– Мам, – громко окликаю я.

Она переводит на меня взгляд и замолкает.

– Нам надо поговорить. – Прислоняюсь плечом к косяку, внимательно наблюдая за ней.

Она недолго смотрит на меня, затем коротко вздыхает – мол, хорошо, и просит кого-то в трубке подождать. Мама не отключает вызов – ее рука с телефоном плавно опускается на колени, намекая, что мне лучше поторопиться.

– Этим летом я уезжаю в летний лагерь на две недели. Я уже подала заявку. Папа в курсе. Вернусь к его приезду.

Секунду мама молчит, внимательно наблюдая за мной, и на мгновение кажется, что она вот-вот запретит мне ехать, но этого не происходит.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Нет.

Мама отрывает от меня взгляд и возвращается к разговору. Я пару секунд стою на месте, ощущая невероятную пустоту и обиду, а потом поджимаю губы и отправляюсь на кухню. Кто бы сомневался. Все так, как я и предполагала. Никаких возражений, скандалов и пререканий. Ей все равно. И это безразличие приносит гораздо больше боли, чем скандалы и непонимание.

Я заглядываю в холодильник, нахожу апельсиновый сок и вкусные кексы. Прихватив все это с собой, поднимаюсь в свою комнату и запираюсь там. Хочется позвонить Нине и пожаловаться на безразличие матери, но я вспоминаю о несчастном случае с Шоном и передумываю. Телефон оказывается в руках – я набираю номер Мил и падаю на кровать.