Если в жандармерии или в лагерях для военнопленных людей пытали, унижали и практически не кормили, то в тюрьме Отряда 731 «брёвен» не допрашивали, не заставляли работать, кормили три раза в день, в том числе десертом и фруктами. Для опытов требовались физически здоровые «брёвна». Женские «брёвна» использовались в основном для изучения заражения, а затем для исследования венерических заболеваний.
Интенсивные эксперименты приводили к активной циркуляции «брёвен» – на мужском и женском «складах» ежедневно их было не больше трёхсот. Каждые два-три дня списывались два-три «бревна», на смену которым тут же поступали два-три новых.
Для применения бактериологического оружия требуются точные данные о том, как происходит заражение тем или иным видом бактерий. При каких условиях здоровые люди заболевают чумой или холерой? В результате чего они умирают или выздоравливают? При изучении заражения и развития заболевания для каждого вида бактерий проводились клинические опыты, накапливались данные. Достоверные результаты могли быть получены только на основе длительного изучения добротного экспериментального материала. Подопытные должны быть здоровы, их запасы должны постоянно пополняться.
Для ведения бактериологической войны необходимо распространить большое количество бактерий в тылу противника или на передовой. Такие военные операции в японской армии осуществлялись Отрядом 731. При малейшей ошибке или оплошности могла возникнуть опасность заражения японских солдат. Кроме того, вступление японской армии на заражённую территорию должно быть максимально безопасно – и здесь огромное значение имела разработка профилактических мер, создание вакцин против чумы, холеры, сибирской язвы и других заболеваний.
* * *
Всё больше бледнея, Мао Цзэдун говорил и говорил об Отряде 731, о том, как в нём одним поворотом вентиля во все тюремные камеры подавался ядовитый газ, о том, как по коридору первого этажа блока «ро» по тонким рельсам в четырёхколёсных вагонетках в специальных тяжёлых металлических сосудах вывозились на склад произведённые бактерии. Лишь с одним ничего нельзя было сделать – тошнотворный запах разложения часто распространялся по всему блоку, а иногда и ощущался снаружи.
– Агар-агар? – спросил Владимиров у взволнованного Мао. – Причиной зловония был агар-агар?
Ответ был очевиден.
– Как бы я хотел посмотреть в глаза этим так называемым учёным, этим так называемым людям! – разгневанным зверем Мао бродил по кабинету.
* * *
1945 год. Нюрнберг, Дворец правосудия.
Председатель Международного военного трибунала, главный обвинитель от Великобритании Лоренс и его помощник Робертс пьют виски.
– Робертс, вы пьёте, не знаю, как мальчишка!
– А как надо?
– Вот как! – Лоренс изящно закинул содержимое рюмки в рот.
Робертс попытался сделать так же. Закусили.
– Кстати, как вам нравятся русские? – Лоренс не скрывал иронии.
– Мне? Нравятся? Знаете, ещё немного и…
– Ещё немного, и американцы потеряют в Нюрнберге инициативу. И заметьте, вслед за Нюрнбергом они мечтают продемонстрировать миру правосудие по-американски в Токио.
– Быстрый и справедливый трибунал?
– Быстрый и справедливый трибунал на Дальнем Востоке под копирку с Нюрнбергом! Американский генерал Макартур принял на линкоре «Миссури» капитуляцию Японии и предложил разделить Страну восходящего солнца между странами-победительницами.
– Идиот! – рассмеялся Робертс.
