Я шокировано разинула рот и оглянулась на многочисленные статуи чудищ, которые восседали по углам Лилового Дома. Их перепончатые, когтистые лапы намертво вцепились в кромки здания. Солнце подсвечивало спины монстров, отбрасывая вокруг жуткие, шевелящиеся, крылатые тени.
Старик По продолжил рассказ:
- Свои гениальные формулы и чертежи Джонателло записывал в дневнике, который каждую ночь прятал в секретном тайнике.
- И где этот тайник? – облизнулась я.
- Кто ж знает? – пожал плечами старик и отхлебнул глоток кофе.
- Ладно-ладно. А что случилось дальше? – заинтриговано спросила я. Любопытство кололо изнутри малюсенькими иголками.
- К сожалению, раздумья и эксперименты так захватили Джонателло, что бедный парень сошёл с ума. Рехнулся, чокнулся, ошалел. Э-эх! – хрипло вздохнул старик По. – Безумец начал экспериментировать на себе самом. Разрезал свою спину и привил себе крылья! А ещё… вживил в рот хищные клыки…
- Ужас-с-с! – с пламенным возбуждением протянула я и спряталась глубже в мягкий свитер.
- Он стал затворником. Отрёкся от друзей и родных, а невеста сама сбежала от него, - мрачно поведал старик. – Джонателло даже… пропустил похороны родной матери! Ходят легенды, что мать прокляла его, лежа на смертном одре.
- Какой кошмар! И что за проклятье?
Старик наклонился ниже и прошептал по секрету:
- Она пожелала, чтобы исследования Джонателло пожрали его душу и тело. Чтобы эксперименты, которым он посвятил жизнь, настигли его самым страшным образом. И проклятье сбылось…
- И как же? – затаила я дыхание. Сердце билось рваными толчками.
- С Джонателло приключилась магическая болезнь, - прошептал старик. – Как только он погружался в раздумья – начинал каменеть! Однажды он ушел в мысли так глубоко, что окаменел полностью! И… превратился в эту самую статую.
Старик По многозначительно кивнул в сторону часовой башни.
- Хотите сказать, - сипло прошептала я, теребя воротник. – Что внутри этой статуи… То есть… Эта статуя… И есть Джонателло?!
- Именно, - подтвердил рассказчик. – Но самое жуткое…
- Что может быть ещё жутче?! – изумилась я. Волосы встали дыбом даже на шее.
- Самое жуткое, что...
Глядя на меня, старик По умолк и переменился в лице. Его взгляд смягчился, а жуткий шепчущий тон исчез.
- Я и так тебя напугал, бедняжку. Увлёкся, - погладил он блестящую лысину. – Не бери в голову. Это лишь легенды.
- Что? Что? Что? Что самое жуткое? – захныкала я из-под свитера. – Расскажите!
- Нет, не буду, - твердо отказал старик. – Ты и так спряталась в свитере, что один нос торчит. Это всё пустые мифы. Не хочу тебя понапрасну страшить, а то бессонницей замучаешься.
Старик допил кофе и вручил мне чашку.
- До завтра! Спасибо за кофе!
Дедуля перепрыгнул через перила балкона и спустился по пожарной лестнице так же ловко, как и поднялся. А я снова осталась одна. В ещё большем замешательстве, чем прежде.
Я сидела на полу балкона, но ощущала себя воздушным шариком, подвешенным в пустоте. Невесомо. Глупо. Непонятно. Без опоры и направления.
Что старик По не договорил? Почему статую Джонателло оставили в Лиловом Доме? Кто и зачем заковал алхимика в гремучие цепи? Кому понадобилось сдерживать статую, которая и так каменная? Или же… ему суждено ожить вновь?
По моей спине побежали колючие мурашки. Ледяные. Режущие. Волнительные.
Рассказ старика, будто ключ, разомкнул мистический канал в моей душе. Совсем как после страшилок, которые в детстве слышишь у ночного костра. Теперь везде мерещатся монстры, заговоры и проклятья. Любой шорох заставляет вздрогнуть. Любой скрип уносит сердце в пятки. Любой отблеск в зеркале таит замогильный холод.
