Так учил меня папа, и так я буду делать. Прямо сейчас.
Я опять открываю яндекс, стараясь вообразить, что то, что здесь написано, вовсе не про меня и не про моих родителей, начинаю открывать вкладка за вкладкой.
Вот мы всей семьей, счастливые, смеёмся над чем-то. Вот я в лицее, вот мама на каком-то приёме. Вот опять мы все вместе на Сейшеллах, кажется.
Лицемерные слезливые подписи, лицемерные наглые статьи с самыми нелепыми предположениями такой беспечности известного бизнесмена. Типа, неужели у Валейко было недостаточно денег, чтобы оплатить работу хорошего механика, неужели у Валейко не хватало денег на новый автомобиль, ведь этому уже целых два года...
Супруга Валейко, известная законодательница мод, одно платье которой стоило годовой зарплаты рядового работника синдиката Валейко... Рядом, будто случайно, фото какой-то женщины и её небольшой трогательный рассказ о том, что она вынуждена была работать в синдикате Валейко без выходных и в две смены, чтобы прокормить своих престарелых родителей...
Вот я, юная, весёлая, стою в прозрачной лазурной воде где-то на Мальдивах, у моих ног плещутся разноцветные маленькие рыбки... И ядовитая подпись, что, вот, мол, как бывает, то весь мир у твоих ног, а где ты теперь, богатая наследница, принцесса?
Небольшие интервью моих подруг по лицею... Никогда не общалась конкретно с этими девочками... Оказывается, я была заносчивой, кичилась положением моего папы...
Я аккуратно копирую всё, вместе с именами авторов, конечно, аккуратно и скрупулезно складываю в отдельную папочку.
А вот фотоотчет о ... похоронах... Моих... Наших...
Люди, которые ездили в наш дом, мамины подруги, много незнакомых, видимо, с папиной работы, вот мои девчонки, те, с которыми я дружила с детства, училась в лицее. Девчонки заплаканные, многие выглядят испуганными. Рядом их мрачные родители, все они в чёрном.
Вот дядя Женя, папа Макса. Чёрные очки, непроницаемое лицо.
Не вижу Макса. Пролистываю все фотографии, его нет ни на одной...
Макс не захотел со мной проститься?
Вот фото могил... Мне почему-то интересно, как я выгляжу на могильном фото, я увеличиваю фото, рассматриваю его долго. Меня опять затягивает в тошнотворную чёрную глубину обморока...
9. глава 9
Кромешная тьма... Всполохи огненных искр... Настойчивый ритмичный стук... Тук. Тук. Тук. Я хочу отмахнуться от этого стука, но он не прекращается, звучит у меня в голове. Тук. Всё, не могу больше слышать, я с трудом разлепляю глаза, поднимаю будто бы чугунную голову.
Всё по-прежнему. Яркое солнце. Живительный морской воздух. Фоном шум моего любимого города. На широком подоконнике сидит альбатрос и, склонив набок маленькую голову, очень внимательно смотрит на меня круглым чёрным глазом, не забывая постукивать острым клювом по подоконнику.
-Ну, привет, дружочек, спасибо, что не скребешь своим клювиком по стеклу, -слабо улыбаюсь я.
-Нет у меня для тебя хлебушка. Но ты знаешь, я сейчас пойду и принесу, обещаю.
Альбатрос весь внимание, даже стучать перестал. Наконец-то. А мне, действительно, надо поесть. И приодеться.
Я выхожу на улицу, здесь здорово, ярко, свежо и весело, у стены древнего собора местные мальчишки, не обращая никакого внимания на праздно гуляющих туристов, гоняют мяч, нарисовав ворота прямо на стене собора. Прикольно. Долго смотрю на мальчишек, мимо пробегает девочка с мороженым, мне нестерпимо хочется тоже. Покупаю себе сразу три порции, фисташковое, малиновое и клубничное.
