— Почему? — расстроилась она.
— Потому что ты уверена, что у тебя теперь есть привилегированное положение перед другими врачами, а это не так. Эти несколько ночей, что мы… Это не значит, что теперь между нами что-то есть.
— Несколько ночей? — подняла она брови вверх. — Старков, мы с тобой спали много ночей.
— И это было прекрасно, — пожал я плечами. — Но я никогда не давал тебе надежд на отношения. А ты их хочешь, так ведь?
— Конечно… Неужели ты не понял, что я тебя люблю? — тихо спросила она.
Я вздохнул. Ну и как в такие моменты сказать женщине, что её чувства не взаимны?
— Стелла, я не могу тебе ответить тем же. Понимаешь?
— Ты… А когда ты в постель со мной ложился, ты о чём думал? — спросила она, тяжело дыша.
— Я? — спросил я. — А сама как думаешь? Ты сама меня туда тащила, между прочим.
— Ну ты и сволочь, Старков, — покачала она головой.
Я недовольно поджал губы.
— Ты сама этого хотела, разве нет?
— Ты меня использовал!
— А может, ты меня?
— Нет, я тебя любила! А ты… Ты что — увлёкся правда этой выпускницей вчерашней?
— Стелла, Лада тут ни при чем, что ты её сюда вплетаешь? — начал раздражаться я. — Давай мы с тобой договоримся раз и навсегда — ты руководишь отделением терапии и обращаешься ко мне только по рабочим моментам. Не стоит ходить в мой кабинет как к себе домой. Зря я это позволил тебе.
— Вот так, значит, да? — почти плакала Стелла, а я себя чувствовал уродом… Но выбора мало. Раз уж я начал этот разговор, нужно его закончить.
— Если ты сама сюда не прекратишь ходить — я тебя сниму с должности и посажу обычным терапевтом принимать пациентов. Тебя поставят в расписание, и ты просто не сможешь в часы приёма покинуть рабочее место, а за отсутствие на нём будешь получать штрафы. Надеюсь, мы не дойдём до этого и ты меня услышишь с первого раза.
Стелла медленно пошла к двери. У выхода она обернулась.
— А я надеюсь, ты поймёшь, что не прав насчёт меня, — сказала она. — Я тебя люблю и буду любить. Я тебе подхожу гораздо больше, чем молодая девочка с поломанной судьбой. Не губи её, Старков. Ты ей не нужен в свои сорок два.
Она вышла и закрыла за собой дверь.
К чему она всё это мне наговорила?
Я и не собирался никого губить. Конечно, логично, что для двадцатилетней девчонки я уже, наверное, как старик, но я ведь и не рассматривал возможность отношений с Ладой и вообще не смотрю на неё как на женщину.
С чего Стелла это всё взяла?
Глупости какие-то…
Перед отъездом заглянул к предмету нашего спора со Стеллой.
Лада была переведена в обычную палату, шла на поправку, стала принимать пищу, хоть и пока без особого энтузиазма, и мы решили готовить её к переводу в другое отделение. Хирургия ей больше ни к чему. Хотя я всё равно буду продолжать её курировать в другом отделении. Слишком много с ней нюансов…
18. 17.
Поразмыслив немного, я отдал распоряжение оставить её в нашем отделении. Бегать к ней в другое мне несподручно, а я ещё не всё рассказал о её состоянии, так что на мне ответственность вдвойне.
— Алло, Дженни, — говорил я в трубку, слиняв на время на кухню от дочери, которая обложила меня платьями для куклы, которые, между прочим, сшила сама. При помощи Нины, разумеется. — Оформите завтра утром Ладу в наше отделение, лечение спины.
— Но… Это же не наш профиль, — отозвалась та.
— И наш тоже, — настоял я. — Мне так спокойнее будет.
— Э-э… Что ж, как скажете, Константин Николаевич.
