Я мрачно хмурюсь. Даже не знаю, с чего начать.
А потом сумбурно вываливаю все-все.
И чем дольше говорю, тем больше вытягивается тетино лицо.
— Вот подонок! — вскрикивает она, когда я наконец умолкаю, и краснеет от гнева.
Будь ее воля, точно бы помчалась устраивать разборки прямо сейчас — это как пить дать.
Но потом тетя выпускает воздух из груди, немного успокаивается, встает с места и начинает вышагивать по залу, скрестив руки на груди и поджав губы.
— Алиса, — в конце концов она встает напротив меня и качает головой, — тут что-то нечисто. Даже если твой Назар такой же козел, как и его папаша, все равно я не понимаю, почему именно ты и зачем он назвался другим человеком? Конечно, у богатых свои причуды, но... Вы должны встретиться и поговорить. И ты уверена, что ему не стоит знать о ребенке?
Каждая фраза тети бьет по больному.
Внутри все леденеет, ведь снова увидеть ту ухмылку Назара — последнее, чего я хочу. Однако знаю: тетя права. Да и мне нужна точка, а не многоточие. Всю жизнь мучиться, не понимая, за что он так со мной, — такое себе удовольствие.
Значит, последнему разговору все-таки быть, тем более я знаю, что он остановился в «Астории».
6. Глава 6
Алиса
Я бросаю взгляд на часы и качаю головой. М-да, уже битый час сижу на лавочке в парке недалеко от «Астории», возле небольшого фонтана, и малодушничаю — никак не могу наконец собрать мысли в кучу, пойти к Исаеву и расставить все точки над «и».
Внутри меня идут настоящие баталии: два голоса спорят о том, как и что говорить Назару.
«Зачем ты мне врал?» — вопрошает первый.
«Это что за тон? Осталось только заискивающе округлить глаза и всхлипнуть. Тряпка», — шипит второй.
«Я беременна», — снова первый.
«Сводку погоды и ту читают с большим выражением, да и сдалась ты ему со своим ребенком. И вообще, не боишься признаваться?» — нагнетает второй.
«Да пошел ты, Назар!» — пыхтит первый.
«Ага, прямо как в том анекдоте: „Я гнался за вами три дня и три ночи, чтобы сказать, как вы мне безразличны“», — издевательски парирует второй.
Я морщусь, сжимая кулаки.
«Хватит!» — приказываю обеим сторонам заткнуться, и в голове наконец-то воцаряется тишина.
Ну в самом деле, уже в сотый раз гоняю по кругу цензурные и не очень варианты беседы. Они все никуда не годятся.
Больше всего на свете мне сейчас хочется расцарапать физиономию Назара и меньше всего — разговаривать, но это нужно сделать. Иначе что я вообще тут делаю? Можно смело отправляться домой.
Нет, раз уж пришла, не уйду. Все, сейчас чуть успокоюсь, перестану подпрыгивать на месте от бурлящих внутри эмоций, и сразу пойду.
Я пытаюсь расслабиться, разжимаю кулаки и смотрю на отметины на ладони, которые оставили ногти. М-да, мало мне Назар причинил боли, надо было и самой себе добавить.
Прикрываю глаза и старательно сосредотачиваюсь на дыхании: делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, представляю, как гнев выходит из меня вместе с воздухом. Обычно это неплохо помогает успокоиться, но сейчас не срабатывает — я как кипела, так и киплю. Впрочем, может, сегодня как раз тот случай, когда не нужно избавляться от злости? В конце концов, если что-то пойдет не так, я должна защитить себя и ребенка.
Киваю сама себе, и вдруг в голове всплывает фраза: «Мы взрослые люди, Назар, давай все обсудим».
О, то что нужно! Так гораздо лучше. Просто и в то же время сразу покажет его настрой.
Только вот захочет ли он со мной разговаривать? Вдруг не откроет или того хуже — попросит охрану выставить меня из «Астории»?
