Будто бы мы совсем чужие друг другу люди.
Честно я бы выдержала, наверное, многое, но только не полную пустоту в его взгляде.
Очень больно понимать, что самый близкий человек уже давно не на твоей волне.
И его такие родные некогда любимые глаза кажутся сейчас совершенно чужими.
Глубоко вдыхаю запах приторно-сладких духов.
Он полностью ею пропитан.
На воротнике рубашки, которую я дарила ему на день рождение красуется алое пятно от помады.
— А есть что обсуждать? — наклоняю голову вбок. Держусь как стойкий оловянный солдатик. — Я хочу развода, Володь и только.
Специально не смотрю на лицо девушки. Стараюсь ее игнорировать. Впиваюсь в бесстыжие глаза мужа.
— Развод? — он будто не принимает мои слова всерьез. Ухмылка на его лице становится шире. — Ты можешь подать на развод. Твое право. Но тогда будь готова к ответному шагу…
— Мне ничего от тебя не надо, — предполагаю расклад. — Ты можешь остаться управляющим в фирме. Квартира же... ты сам знаешь, по праву моя. С дочкой можешь видеться. Я не буду препятствовать.
Он вдруг ни с того ни с сего начинает смеяться. И кажется, будто вся комната вздрагивает вместе со мной.
— Нина, нельзя потерять того, что итак принадлежит мне. Полностью.
Непонимающе верчу головой.
— Что? Не доходит? Это значит, что я уже не только управляющий в компании. Но и ее владелец.
— Что за чушь? — срываюсь на крик. — О чем ты черт возьми? Это компания принадлежит моему дедушке! И досталась мне по наследству! Она не может быть твоя, ясно?!
Он швыряет какую-то папку мне под ноги.
— Смотри! — рявкает он. — Смотри, я сказал! Месяц назад ты сама подписала все документы на передачу мне компании.
— Я подписывала только доверенность на управление! — говорю, а вскоре понимаю, что уже ни в чем не уверена.
Я ведь всецело ему доверяла. Не мешала и не копалась в его деле, а он…
Получается пользовался этим и творил, что хотел.
Поднимаю папку. Начинаю рассматривать документы. В глазах рябит.
— И квартира, — добивает он меня словами. — Квартира тоже моя. Документально. Все абсолютно все мое! Тебе ясно?! У тебя ничего нет, НИНА. Не осталось ни гроша. Можешь судиться со мной, но у тебя не хватит денег даже на дешевого адвоката!
— Я этого так просто не оставлю, слышишь? — говорю упрямо. — Это какая-то ошибка.
— Ошибка — это то, что я потратил на тебя годы, Нина. В общем ничего не знаю, мы с Аллой ждём ребёнка, а на съемном жилье нам будет некомфортно. Завтра она привезет свои вещи. Освободи ей полки. Развода пока не дам. Ты мне нужна для проведения некоторых сделок. А дальше… можешь проваливать на все четыре стороны. Я тебя не держу.
— Я не согласна! Никогда не подпишусь на такое, — сжимаю кулаки, направляюсь в сторону выхода. — Я найду способ!
— Я еще не договорил, — его голос стальной. — Стой на месте.
— Коть, да пусть она уже уйдет, — подает наконец голос девица.
— Действительно, "коть", — кривлюсь от сего прозвища. — Я пойду. Встретимся в суде!
Машу рукой, но, когда хватаюсь за ручку двери, резко останавливаюсь, придавленная его следующими словами.
— Нина, не играй с судьбой. Ты в любом случае не сможешь противостоять мне. Тебе понадобятся хорошие адвокаты для того, чтобы доказать, что ты здоровая, вменяемая мать, — холодно чеканит он, давит на больную точку. Кидает угрозы. — Ведь я могу по-плохому. Отобрать у тебя дочь и лишить материнских прав. Можешь, конечно, рискнуть и проверить, смогу ли я все это осуществить. Но надо ли тебе это, м?
