Разговор переходит на другие темы, и Лиса расслабляется, ест с аппетитом, подкладывает пару раз то одно, то другое. Я смотрю на нее, вздернув бровь. Как в нее лезет-то столько?
После завтрака все разбредаются кто куда, договорившись в обед затеять барбекю. Во дворе нас с Аленой перехватывает отец.
— Поговорим, – кидает хмуро. Я выгибаю бровь.
— Говори.
— Наедине.
Алена топчется почти испуганно. Я подмигиваю ей, шепнув:
— Я скоро, – следую за отцом.
Мать уже ждет в комнате.
— Марк, это просто ни в какие ворота, – говорит с порога. – Кого ты притащил?
— В смысле? – делаю недоуменное лицо.
— Эта девчонка… Кто она такая? Ты вообще видел, как она одета? Как ведет себя? На еду набрасывалась, как будто не ела несколько дней. Ножом пользоваться не умеет…
Ну пиздец, драма.
— Это все, мама? – делаю каменное лицо.
— Нет, не все, – выступает отец. – Ты это специально, Марк? Пытаешься меня разозлить?
— С какой целью? – недоумеваю я вполне реально, за столько лет наловчился изображать любую подходящую разговору эмоцию.
— Я прямо сказал, что собираюсь тебя познакомить с дочкой Бердянова. Как я теперь должен с ним разговаривать, как считаешь?
— Ну отец, всякое бывает. Я влюбился, понимаешь.
— Что за глупости, – морщится мама. – Марк, она тебе не пара.
Подходит ко мне, разглаживает на плечах футболку. Смотрит, как на неразумное дитя.
— У нее ни внешности, ни статуса, ничего. Конечно, она вцепится в тебя мертвой хваткой, и понятно, почему…
Я делаю шаг назад. Вообще-то примерно такой реакции я и ожидал, когда тащил сюда Лису. Но сейчас, в моменте, почему-то разбирает злость. Они ведь ее не знают. Даже словом не перекинулись, а уже выводы сделали.
Я знаю, что сам изводил ее все время нашего знакомства, что поступал с ней как мудак… Но почему-то сейчас, когда так делают другие, меня просто бомбит. Не имеют они на это права.
— Знаешь, мам, – сжимаю губы, потому что в голову лезут матные слова. – Ты ведь тоже не умела ножом и вилкой, наверное, пользоваться, когда у отца бабки появились. Ничего, научилась. И леди стала…
— Марк! – восклицает мама, отец перебивает ее:
— Не смей так говорить с родителями!
— А вам значит, можно так говорить со мной? Или с Аленой, которую вы впервые в жизни сегодня увидели. Можно подумать, твоя любовница с тобой по большой любви, ну ничего, ты же смирился.
Отец замахивается, но мать, вскрикнув, влезает между нами, хватая его руку. Я стою, не двигаясь с места. Пусть только попробует меня тронуть. Я больше не маленький мальчик, я не буду терпеть и прятать синяки. Не боюсь больше. Дам сдачи.
— Успокойся, Коля, – шепчет мать, – тише. Только без драк, внизу столько людей.
Я морщусь. Даже сейчас маму интересует только внешняя сторона, как мы будем выглядеть, что о нас подумают. Раньше она такой не была. Разворачиваюсь и иду на выход.
— Мы еще не договорили, – слышу в спину, но не оборачиваюсь.
Быстро спустившись вниз, натыкаюсь на Мира.
— Эй, бро, бро, ты чего, – тормошит он меня. – Выключи Халка, ну!
Вздыхаю, прикрывая глаза. В висках и впрямь стучит слишком сильно от злости.
— Надо отвлечься, – говорю ему, – срочно. Иначе реально тут нахер все разнесу.
— Предки? – спрашивает сочувственно, я киваю. – Понимаю. Погнали в басик, охладишься. Девчонки туда пошли уже.
— И Лиса?.. То есть Алена?
— Да, моя новая мамашка их туда отправила.
— Идем, – киваю я.
