Сложив руки за спиной, он меняет шагами комнату.
- А завтра? - останавливается неожиданно. - Могу я тебя похитить на пару часов?
- Зачем? Рекламу же пишем сегодня.
- Алиса... - с досадой. - Ну какая к чертям реклама? Я просто хочу тебя куда-нибудь пригласить.
- Оу.
Поднимаю на него растерянный взгляд. Отрицательно качаю головой. Это невежливо - вот так отказывать? Наверное - невежливо. А как тогда отказывать? Придумывать - почему не могу?
Но разве это не с его стороны нетактично делать такое предложение? Во-первых, я сотрудник. Во-вторых, он вдвое меня старше!
А, черт... Мне же двадцать восемь по документам. Ну не в двое, хорошо.
Да не хочу я просто!
Я вообще последний раз на свидании с Демидом была. Он был… резким, расчетливым, холодным, и совершенно неожиданно вспыхивал сомнительными эмоциями - смял в пальцах вилку, выкинул на асфальт цветы...
Едва ли это можно даже с натяжкой назвать идеальными свиданиями. Сомнительная романтика...
Но это то, что наполнило меня. И места на что-то другое внутри нет. Его образ как зыбучий песок. Затягивает, душит, но сыпется... сыпется... Всë рассыпалось окончательно. Демида, которого я придумала себе не существует. Я люблю несуществующего человека. Что может быть печальнее?
Меня снова накрывает волной тоски. Не хочу. Никого не хочу.
И больше я в это - ни ногой!
- Вадим Павлович, Вы, простите меня. У меня нет возможности.
- Просто ужин!
- Спасибо. Нет.
Я похожа сейчас на дикарку. Мне стыдно, что не могу сформулировать тактичнее. Подскакиваю с кресла. Сбегаю в студию.
Выпиваю пару стаканов воды, пытаясь унять мандраж. Меня пугает мужское внимание. Первый мой «ухажер» всадил в меня две пули, второй - хотел отнять ребенка, третий - едва не заразил меня беременную СПИДом. Четвертого мне не надо ни под каким соусом!
- Алиса, готова?
Не реагируя на имя смотрю в окно.
- Алиса! - чуть громче окликает меня Виктор, наш звукач.
Вздрагиваю. Меня никто так не называет, только здесь. Сложно привыкнуть.
- Да! – поспешно отвечаю я.
На записи стараюсь читать чуть ниже, более глубоким тембром, медленее, с эмоциями.
Я читаю разные зарисовки. Иногда из классики, иногда из фантастики, иногда современную прозу. Чаще - что-то эмоциональное, откровенное. Мне нравится, погружаться в чужие эмоции, проживать их. Потом, в эфире, мы запускаем эти отрывки, как стимулы к беседе с радиослушателями.
Увлёкшись, читаю: "Этот мужчина был как бульдозер, как танк, как лавина. Все мои "нет" были беспощадно раздавлены гусеницами его сиюминутных порывов. "Нет" - вообще существует только для тех мужчин, которые спрашивают разрешения. Я не помню, спрашивал ли он... Когда он открывал рот, для меня существовал только его голос. Он проникал внутрь меня, поселяясь где-то внизу живота. Нет, вру. Существовали ещё губы... Его обветренные губы - это портал в безволие. Они не были нежными. И не обещали удовольствий. Но влекли, отключая волю, не меньше голоса. Я ни разу не сказала ему "да". Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым... бабочкой... мотыльком... Он превращался в свет, и я летела, чтобы сгореть. Он хотел посмотреть, как я горю. Он был моим личным демоном..."
Мой голос, дрожа, затухает на этом месте. Слишком личное.
Но запись идëт, и я вставляю первый пришедший в голову стимул для дискуссии, стараясь придать голосу увлеченность:
