Я тебя не отпускаю - страница 33
Целую его в затылок с щедрой сединой и не могу отделаться от впечатления, что делаю что-то запретное. Не получается абстрагироваться.
— Ты обещал нам неделю совместного отдыха, но сам днями напролёт безвылазно торчишь в офисе и разъезжаешь по встречам…
— Дела, Варя. Если бы не банкротство партнёра, которого я считал надёжным... — вздыхает отчим.
— Значит, можно не надеяться на отдых в красивых местах.
— Обязательно съездим куда-нибудь позднее!
— В Париж? — позволяю себе мысленно усмехнуться.
— Хоть в Париж, хоть в Милан. Как только дела наладятся, сразу вдвоём махнём… — бодрым голосом отвечает Вадим, после он направляется в душ, насвистывая под нос мелодию.
«Вдвоём...»
Меня напрягают эти слова Вадима, как и вся ситуация, в целом.
Но особенно беспокоит, что в последнее время он всё чаще отгораживает меня от сына. Как будто нарочно…
Я не беру в расчёт неделю наказания, но и без неё хватает других мелочей.
Материнское сердце не обманешь.
Я чувствую, что Вадим не любит Ваню всей душой, у Вани за последний год во внешности всё больше прорезываются черты Рината.
Он словно его маленькая копия, так сильно похож, что даже если бы я хотела забыть Рината, то никогда не смогла бы этого сделать из-за Вани.
Вадим возвращается в спальню спустя полчаса и ложится в постель, надев шёлковую пижаму.
Я занимаю место на его плече, потому что нужно задать ещё несколько важных вопросов и при этом держать вид любящей супруги.
— Вадим, у меня не получилось дозвониться до твоих родителей. Их телефоны отключены.
— Ты звонила маме и папе? Зачем? — напрягается Вадим.
— Как зачем? Ванечка же у них. Я соскучилась по нему и хотела бы услышать, как у него дела.
— У него всё хорошо. Я разговаривал с родителями два дня назад и показывал тебе фото.
— Да, замечательные фото, — говорю с улыбкой. — Но услышать голос сына — это совсем другое. Ты же понимаешь это…
— Я понимаю лишь то, что ты кудахчешь, словно наседка, над своим сыночком… Неужели нельзя расслабиться без него?
— Вадим, что происходит?!
Я отстраняюсь и заглядываю в его глаза, которые темнеют за одно мгновение.
— Ты удерживаешь меня вдалеке от сына. За какой проступок? Я делаю всё, что ты требуешь от меня.
— Но ты любишь его сильнее, — звучит ответ.
Я стираю холодную испарину, выступившую на лбу.
— Вадим, ты перегибаешь палку. Ваня — мой сын, единственный ребёнок. Разумеется, я люблю его. А ты… ты пытаешься сравнить то, что априори сравнивать нельзя. Скажи, где Ваня?
— С родителями.
— А где твои родители? Я звонила им на сотовые и на домашний телефон. Никто не отвечает…
Вадим раздражённо вздыхает.
— Когда Ваня рядом, ты постоянно трёшься только около него. Он вырастет тряпкой!
— Это отговорки. Я хочу узнать, где Ваня. Прямо сейчас хочу узнать, не потом, не через день или через два! Где мой сын?!
Спокойствие быстро рушится приступом паники с примесью ярости.
Сейчас я зла на Вадима так, что могу даже ударить его по голове тяжёлой вазой, как раз стоящей на тумбе.
В ней стоит роскошный букет алых роз. В нашей спальне всегда стоят свежие цветы — букеты один в один — алые розы, присутствие которых я уже не замечаю, но зато с удовольствием прокручиваю в голове мысль о том, насколько тяжела керамическая ваза.
— Успокойся! — осаживает меня Вадим. — Или не услышишь сына ещё неделю! Или даже две…
— Или отправляюсь за решётку из-за твоих махинаций! — заканчиваю фразу за него и сбрасываю халат, повернувшись к нему спиной.