– Стоять! – шипит Виталий и подрывается следом.
Осталось лишь пара шагов и я дотянусь до ручки двери, вырвусь в коридор. Меня опережают снаружи. Дверь открывается и в комнату стремительным шагом врывается Даниил.
Медовые глаза метают молнии, пока он оценивает обстановку. Хватает мою руку и притягивает к себе, закрывая от старшего брата. Не сложно догадаться, что именно тут происходило. Я растрёпана, платье скошено и помято, а моё бешеное дыхание смешанное с бесконтрольными всхлипами, кричит о случившемся гораздо громче любых действий.
– Что с рукой? – спрашивает холодно, поворачивая мою ладонь кверху.
Непроизвольно дергаюсь, пытаясь высвободиться. Не позволяет, крепче сжимает пальцы. Рассматривает рваный порез, который, по всей видимости, я нанесла себе во время удара. Даже не почувствовала боли.
– Твоя бешеная шлюшка мне плечо проткнула, – рявкает Виталий.
Глаза Даниила гневно сужаются, когда он поворачивается к брату, в них плещется звериная ярость.
– Выйди, – приказывает мне. Холодно и безапелляционно.
Он ещё смеет злиться? Его брат пытался трахнуть меня в доме матери, как последнюю шлюху! Бросаю в ответ не менее холодный взгляд и выскакиваю в коридор. Рана на ладони кровоточит, я лишь сейчас начинаю ощущать запоздалую боль. Зажимаю руку и чувствую, как меня начинает колотить. Порез расплывается – слёзы застилают глаза. На меня медленно накатывает истерика. Бегу в конец коридора, сдерживаю всхлипы и запираюсь в уборной.
Подставляю руку под холодную воду и даю волю слезам. Прозрачная струя на миг окрашивается алым цветом и вновь обретает кристальную чистоту. Ладонь неприятно щиплет. Поверить не могу, что я оказалась способна ранить человека.
«Твоя бешеная шлюшка...» – возмущенный гневный возглас Виталия пронёсся в памяти, больно ударяя в грудь.
Почему Даниил сказал? Я смахиваю слёзы со щёк, стараясь справится с эмоциями. Не выходит. Ещё вчера считала, что унизить меня больше, чем я уже унижена просто невозможно. Ошибалась. Если бы не подвернувшиеся под руку ножницы, эта поездка могла обернуться для меня катастрофой.
Дверь уборной тихо щёлкает. Оказывается, я даже не позаботилась её закрыть. Испуганно устремляю взгляд в зеркало над раковиной и немного успокаиваюсь. Меня с головы до ног осматривают обеспокоенные светло-карие глаза Даниила.
Он неторопливо проходит внутрь, сужая и без того небольшое пространство уборной до размеров спичечного коробка, забирая кислород. Делаю глубокий вздох, невольно привлекая внимание к своей груди. Дэн сжимает челюсти и подходит вплотную. В руках небольшой пластиковый чемоданчик – аптечка. Ставит его на полку. Выключив воду, небрежно срывает с вешалки чистое полотенце и осторожно заворачивает в него мою кисть.
– Ты как? – спрашивает таким тоном, будто бы ему действительно не всё равно.
Замечаю припухлость на костяшках мужских рук и хмурым взглядом осматриваю его полностью. Дэн немного взъерошен. Хоть он и пытается выглядеть спокойно и невозмутимо, частое быстрое дыхание и искрящийся гневом взгляд выдают его. Полагаю сейчас у старшего брата повреждено не только плечо.
Соприкосновение наших рук будоражит. Даже сейчас я слишком уязвима перед ним. Почему Дэн до сих пор так действует на меня?
– Пусти, – шиплю я, выдёргивая руку.
– Нужно обработать рану, – настаивает он, притягивая ещё ближе к себе.
Задыхаюсь от его близости. В комнатке слишком тесно для нас двоих. Боль в руке уходит на второй план. Всё тело вибрирует, ощущая Дэна каждой клеточкой.
