Я точно не ослышалась, сестры Комаровы на моей площадке.
— Да у меня и не закрыто, — произношу вместо приветствия, распахивая входную дверь и пропуская девушек внутрь.
— А я ей говорила: «дерни ручку», — Аня заталкивает сестру-близняшку. — Да проходите уже, это животное всю машину уделало.
— Аль, ты прости, что мы так долго. — Оправдывается Саша. — Я увидела Булочку в Инсте и пропала. Ты посмотри на эту мордочку, — Булочка подняла на меня выпученные глаза, тявкнула, демонстрируя выпирающую нижнюю челюсть и кривые зубы и активно завиляла хвостом метелкой.
— Завтра вечером ее бы усыпили. Кто-то принес милашку на лечение и не забрал.
— Да-да, — Аня закатила глаза, и пока Саша в ванной отмывала собаке морду и лапы, доверительно зашептала:
— А еще она отдала тридцатку долга в ветеринарке. Совсем свихнулась, как Кроша сбила машина. На прошлой неделе притащила домой дворнягу прямо с улицы. Благо, я успела ее выпустить, пока эта больная, ходила на маникюр. А Сане сказала, что собака убежала. Я хреновая сестра, да? Кстати, ужасно выглядишь, — от Комаровой пахнет алкоголем и яркими фруктовым ароматом. Обтягивающею платье до середины колена, демонстрирует плавные изгибы фигуры; глубокий вырез, подчеркивает грудь третьего размера; прямые волосы, собранные в хвост, открывают шею и десятисантиметровые каблуки лаковых туфелек, удлиняют стройные ноги — словно с нее Балабаев всегда рисовал свой идеал.
— Ты не первая, кто мне сегодня это говорит, — поправляю полы блузы.
— Идем на кухню, — Аня тащит меня, усаживает на стул и снимает кожаный рюкзачок. — Рассказывай, — извлекает бутылку ликера и коробку ассорти шоколадных конфет. — Ликер не предлагаю, знаю, что не будешь, а конфеты держи. За ликером, кстати, пришлось заезжать домой. После двадцати трех ноль ноль алкогольная продукция не реализуется, — Комарова явно старалась передразнить кого-то из работников магазина.
— Ну, что она рассказала? — Саша входит за нами, держа в руках собаку, закутанную в полотенце. — Ничего, что я взяла? — изображает извиняющуюся улыбку.
— Ничего, это Вити.
— Еще ничего не рассказала, — Аня по-хозяйски распахивает створки кухонных шкафчиков в поисках фужеров.
— Справа, — направляю, не зная, как начать. А рассказывать придется, эти занозы точно не отстанут.
Повествование выходит эмоциональным, слезы не переставая льются по моим щекам, девочки не перебивая слушают, потягивая ликер и подкармливая высохшую Булочку шоколадными конфетами.
— Это на эти трусики у него не встает? — интересуется Аня, под нетрезвое подхихикивание сестры. — Ну, тогда у него проблемы с импотенцией.
— Да нет, — оправдываю Балабаева, оттягивая полы блузы и прикрывая бедра, — все нормально.
— Да ничего не нормально, Сорокина! Он высмеял твои планы на жизнь, признал их глупыми, не предложил помощи, оставил тебя одну, а сам сейчас трахает какую-то…
— Не матерись, — обрывает ее Саша, — ты обещала.
— Да тут по-другому нельзя, ты что не видишь? Он же обесценил все, что она любит.
— Я же сама виновата, — пытаюсь возразить.
— Ты дура, Сорокина! Сама она виновата, ну-ну. Хорошо же он тебя обработал. Нашел дурочку! Меньше слушай, это они глазами пожирают яркие фантики, а возвращаются к таким, как ты.
— Каким?! — интересуюсь воинственно.
— Спокойно! — отрезает. — Мужики быстро устают ярких и непредсказуемых, и вот тогда приходит твое время, Сорокина. Красивая девочка, умная, тактичная, ориентированная на семью.
