Утренний воздух бодрит прохладой.
Пока ведра заполняются, осматриваюсь, по памяти выхватывая знакомые места.
Улица широкая, почти вся из двухквартирных домов. Кованые и деревянные палисады с шафранами, астрами, циниями. Черемуха в каждом втором палисаде, рябина, усыпанная оранжевыми гроздьями, береза. Живут люди в деревне, это хорошо.
Перевожу взгляд на бабушкин дом. Он тоже двухквартирный. На моей половине свет в кухонном окне, у соседей темно. Спят наверное. Я бы посмотрел на Сашину мать – обладательницу красивого женского голоса. Надо познакомиться с соседями при случае.
Набираю два ведра, тащу домой.
Наливаю в чайник воду, ставлю на плиту. Проверяю шкафчики – еды нет, холодильник вообще отключен. Да уж, сюда из ресторана зятя заказ не сделать.
Не дожидаясь, пока согреется чайник, выключаю его. Собираюсь в магазин. Вчера проезжал по деревне, приметил один, недалеко отсюда.
Чертыхаясь и сетуя на грязь, что облепила до шнурков кроссовки, дошел до магазина.
Человек двадцать возле крыльца стоят. Женщины одни, в основном пожилые. Галдят, друг друга перебивают, руками машут. Машина полицейская рядом.
Здесь всегда так людно?
– Здравствуйте! – протискиваюсь ко входу.
Галдеж замолкает. Женщины вразнобой здороваются. Осматривают меня подозрительно с ног до головы, шушукаются. Понятно, что в деревне все друг друга знают, а тут, считай, приезжий. Мельком всматриваюсь в лица – никого не узнаю. Меня, кажется, тоже.
В магазине за прилавком стоит девица лет двадцати семи. Яркая, фигуристая. Глаза зеленючие.
По эту сторону полицейский в форменных брюках и рубашке, сверху куртка. Фуражка возле весов лежит. Мужчина пишет что–то на подложке.
– Здравствуйте! – здороваюсь с ними тоже.
– Здравствуйте! – в голос. Уставились на меня изучающе.
– Капитан Метелкин Михаил Андреевич, участковый, – представляется полицейский, раскрывая корочки. – Ваши документы.
Хлопаю себя по карманам.
– Документы в сумке, сумка дома.
А сам в голове прокручиваю: Метелкин, Метелкин. Фамилия знакомая.
– Михаил? – вспоминаю. – Михаил Метелкин? Не узнаешь, что ли? Я Роман Вертинский, внук Анны Николаенко. Мы с тобой дрались салагами, помнишь?
– Ромка! – спустя несколько секунд озаряется воспоминанием лицо Михаила. Мне уже радостно, что хоть одно знакомое лицо в этой глуши встретилось. – Ты какими судьбами здесь, чертяка?
– В отпуск приехал, дом к продаже подготовить. А ты здесь, значит? Капитан! Офигеть! – Хлопаю его по плечу. – Матерый какой стал, я б ни за что не узнал!
– Сам–то кабан ого–го, – несильно бьет меня кулаком по прессу.
Это ты еще кабанов не видел, – усмехаюсь, вспоминая зятя.
– Так, Ромка, я сейчас при исполнении, дождись меня, поболтаем.
– Хорошо.
Продавщица с интересом за нами с Мишкой наблюдает, наяривая жвачку.
– А меня Марией зовут, – ручку тонкую кокетливо через прилавок тянет. А ничего так девушка, кровь будоражит. Чувствую, заскучать мне здесь не дадут.
– Очень приятно. Роман, – пожимаю, широко улыбаясь в ответ. Задерживаю пальчики, откликаясь на заигрывания. Я ж теперь свободный, можно интрижки заводить.
– Выбрали что–нибудь?
– Нет еще. Сейчас, – отвожу взгляд на полки. Выбор невелик, это вам не городской супермаркет.
– Не торопитесь. Я до семи часов работаю, – наклонив голову, каштановую прядку на пальчик наматывает.
– Аха, понял, – подмигиваю ей. – Учту.
– Так, Светова, – обрывает наши с Марией томные переглядки Михаил, – прочитай и распишись. И приписочку сюда «С моих слов записано верно».
