Там, где нет любви, живет предательство.
Меня колотит так, словно снова заболеваю. Ощущения очень похожи, только без кашля, без головной боли. И вместо слабости — дикое желание встряхнуть кого-нибудь посильнее и выяснить правду.
Самый идеальный кандидат на «встряхивание» — Савойский. В отличие от Кравцова, он знает нашу кухню изнутри, а еще близко знаком с госпожой Шаталовой.
Меня так и подмывает явиться к заведующему отделением. Но, сцепив зубы, прохожу мимо его кабинета к себе. А там, закрывшись от всех, открываю базу данных доноров.
Первое, что бросается в глаза, — Галина не соврала. В базе больше нет никаких черновиков. Зато появилась новая папка... с детскими фотографиями, развернутым медицинским заключением и пометкой, что образцы этого донора уже использовались при проведении ЭКО в нашем центре.
Последнее заставляет вздрогнуть. ЭКО с донорской спермой не такая уж популярная процедура. За последние пару месяцев в клинике было лишь три случая мужского бесплодия. Но, учитывая рассказ Галины о доноре и его вопросах о жене Марка...
Дальше я запрещаю себе даже думать. Нужны факты! Открываю другую базу данных, с пациентами, и жму на папку с фамилией «Шаталова».
Кликаю мышкой один раз. Другой. Не понимая, что происходит, уже сильнее нажимаю третий. Должна открыться, однако папка, которую я раньше просматривала по три-четыре раза в день, вдруг оказывается недоступной.
— Вероника, кажется, у меня компьютер сломался. Можешь попросить сисадмина зайти на минуту? — прошу по телефону нашего администратора.
Спохватившись, выдавливаю из себя «Пожалуйста». И пока Вероника блеет в трубку, что все заняты и она постарается кого-нибудь найти, я без всяких трудностей открываю папку другой своей пациентки. После нее — еще одной. Затем третьей, четвертой... всех, кого вела в этом квартале.
— Это не ошибка, — вслух озвучиваю догадку. — Они закрыли мне доступ. — Все еще не веря в случившееся, смотрю то на экран, то на стену.
За все годы работы здесь это первый такой случай. У меня нет доступа к пациенткам других врачей. Конфиденциальность в клинике всегда была на первом месте. Но чтобы вдруг лишиться возможности заниматься своим делом...
Второй раз набираю администратора:
— Вероника, сисадмин не нужен. Скажи, Кравцов на месте?
За ответами, конечно, лучше бежать к Савойскому. Только вряд ли он ответит правду. После милых сцен приветствия и прощания с Шаталовой, на которые насмотрелась во время пункции и подсадки, от моего доверия не осталось и следа.
Если кто-то подменил Анастасии донора, никто кроме генерального не сможет вывести заведующего на чистую воду.
— Да, он у себя, — слышу ревнивые нотки. — Предупредить, что вы хотите зайти?
— Предупреди, что уже бегу! — Заблокировав компьютер, я вылетаю из кабинета.
Спешки нет, никуда не опаздываю, но внутри словно включается какой-то секундомер. Тикает, заставляя бежать быстрей. Гонит вперед по скользкой плитке, словно дело касается моей собственной беременности.
Не добежав пару метров до двери приемной, останавливаюсь.
— Какие люди! — Коля стоит у порога и широко улыбается. — Я ушам не поверил, когда узнал, что ты желаешь меня видеть.
— Николай Степанович, у меня очень серьезный рабочий вопрос. —
Выпрямив спину, я оглядываюсь назад, встречаюсь взглядом с Вероникой. И с трудом сдерживаюсь, чтобы не послать Кравцова подальше.
— Конечно, свет очей моих. — Коля распахивает объятия.
