Я не знаю, что ответить, стою, безвольно опустив руки. Дышу так глубоко, что грудь ходуном ходит, и во рту отвратительно горько.
На кухне порядок. Нет ни рассыпанного песка, ни погрома. Ничего. Сама Аринка спокойная, аккуратная. Вспомнив, как она впивалась когтями себе в щеки, перевожу чумной взгляд на ее лицо. Идеальная гладкая кожа. Ни царапины.
В животе шевелится неприятный змеиный ком. Холодный, склизкий, мерзко пульсирующий.
Похоже, мне нужна помощь специалистов. Зря радовалась, что смогла быстро оправиться после сладкой жизни с Вадимом. Вот они последствия, проблески безумия, заставляющие путать сны и реальность.
Усевшись за стол, утыкаюсь лицом в ладони. Плакать не хочу, но несколько тяжёлых горьких капель срывается с ресниц.
— Диан, ты чего? — испуганно шепчет сестра, — что произошло?
Вместо ответа лишь отрицательно качаю головой. Что я могу ей сказать? Поведать о том, что схожу с ума? В красках описать какие вижу сны с участием ее парня, потенциального мужа?
— Ди? — она поднимается со своего места, торопливо подходит и обнимает за плечи, — Дианка, ну что с тобой? На тебе лица нет!
— Мне снятся плохие сны. Выматывающие. Ужасные, — все-таки, признаюсь. Осторожно, еле дыша, опустив глаза в пол.
— Вадим? — участливо спрашивает, ласково заправляя мне за ухо прядь волос, небрежно падающую на глаза.
— Да, — вру, от чего затапливает ощущение непередаваемой мерзости, обволакивающей со всех сторон, — после вчерашней бани, у меня просто сдвиг по фазе какой-то. Может, перегрелась.
Риша смотрит на меня, удивленно хлопая огромными, ясными как весеннее небо глазами:
— Диан… — ее голос переходит в тихий тревожный шепот, — какая вчерашняя баня? Мы с выходных ее не топили.
Нехорошие предчувствия сковали грудь, медленно вгрызаясь своими клыками в плоть.
— В выходные? — растерянно смотрю на нее, — а сейчас… сейчас какой день недели?
— Четверг, — она жмет плечами, испуганно заглядывая в глаза.
Какой четверг??? Как??? Я не помню этих дней!
Сестра, видя мою растерянность, мой испуг обеспокоено интересуется:
— С тобой все в порядке?
— Нет. Я не в порядке. Совсем, — еле шевелю губами.
— Диан...
— Я помню баню, в пятницу. Мы парились, у меня болела спина и Чернов, — спотыкаюсь на этой проклятой фамилии, — Чернов вызвался сделать массаж. Так?
— Так, — она с готовностью кивает, — ты заснула, и мы отнесли тебя в комнату.
— Помню следующее утро. Я пришла, вы были в гостиной. Да? — осторожно уточняю, пытаясь не выдать своей паники.
— Да.
— Он сделал тебе предложение. Так?
— Так.
— Что было потом??? Я не могу вспомнить ни минуты из последующих дней!
Если не считать того ужаса, что творился на кухне.
— Ну, как же! Мы ходили в город. Девчонок проведали. Лена была. Юля. Чуть позже Оксана с Мариной подошли.
— Не помню.
— Потом в парке были. Ты еще вопила как ненормальная, когда на колесо обозрения на спор залезла, хоть и боишься высоты.
— Не помню, — качаю головой, чувствуя липкий ужас, настойчиво пробирающийся в каждую клеточку.
— Это было в выходные. Потом началась рабочая неделя. Я каждый день была в салоне примерно до пяти. Ты была дома, а вечером мы вместе занимались всякой ерундой.
— Не помню! — внезапно срываюсь на крик.
Куда пропадают мои дни? Я не понимаю!!! Сколько не силюсь, не могу вспомнить ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО! Словно их и не было.
Она обеспокоено обхватывает мое лицо ладонями, заглядывая в глаза:
