Я теперь со смертью на ты - страница 2

На удивление быстро я очнулся от шока. И тут заметил, как убегает от потока сослуживец. Макар упал, и его накрыло снегом. Это было в десяти метрах ниже от моей позиции. Мы с Серегой рванули вниз… Лыжи не ехали. Ведь все было изрыто, перевернуто, как будто асфальт сменили на ямы.

Мы понимали, что нужно как можно скорее спускаться вниз. Мы попытались использовать лыжи, чтобы ускорить процесс, но те не слушались, и я упал лицом вниз – об этот жесткий, застывший снег. Одна лыжа встряла в снег, и мое колено повернулось на 90 градусов. Почувствовав адскую боль, я все равно поднялся, понимая, что там, под снегом, остались люди, и их надо спасать. В такую минуту ты понимаешь, что жив, и этого достаточно. Сквозь боль ты идешь, чтобы спасти других, помочь другим.

Через пару секунд я забыл про боль в колене и бежал по снегу. Чуть пробежав, мы с Серегой увидели капитана, который откапывал Макара, у того снаружи была видна только перчатка. Откопав его лицо и поняв, что он жив, мы оставили его выбираться дальше самостоятельно, а сами, включив свои аппараты поиска, принялись искать. Кругом царил хаос. И не видно было никого. Понимание, что все под снегом, не давало права на передышку. Аппараты указывали во все стороны – то налево, то направо, высвечивая дистанцию: то 5, то 20 метров, а то и вовсе 40.

(Стрелки показывали во все стороны, и цифры в метрах ежесекундно менялись)

Мы вначале даже подумать не могли, что аппарат все верно показывает. Ведь было слишком много пострадавших. Опытный Серега быстро разобрался в этой суматохе, и мы вместе нашли второго пострадавшего, начали копать снег во все стороны, а он все сыпался и сыпался. Маленькой лопаткой работали с двух сторон, не чувствуя усталости, голода и холода от мокрой одежды. Через пару минут мы дошли до глубины 50 см, но не было ничего: ни звука, ни движения. Был лишь холодный, мокрый снег. Много, очень много снега. Все сыпалось. Я злился на него, материл и кричал на снег и горы со слезами на глазах. Было ощущение сильной потери. Тут Серега заметил черные ботинки из-под снега. Это придало нам сил, и надежда снова ожила. Мы начали откапывать голову, чтобы дать доступ кислороду. Завидя плечи, я бросил лопату, чтобы не порезать лицо, и начал рыть руками. Наконец, нос пострадавшего был отрыт, но никаких признаков жизни не было. Высвободив его голову, я начал оказывать первую медицинскую помощь. Отряхнул нос, рот от остатков плотного снега, который был повсюду, в то время как Серега очистил грудь бойца от этого белого «бетона», замораживавшего все и удерживавшего все на своем пути. Как только мы освободили грудь и ротовую полость, боец начал дышать, и его сердце снова застучало. Нашей радости не было предела.

Но все же сослуживец был без сознания. Повернув его на бок, чтобы предотвратить проглатывание языка, мы начали откапывать нижнюю часть и одновременно умоляли Кастелана (парень, которого спасали) прийти в себя. «Ты так не можешь! Ты нам нужен! Еще очень много парней нужно спасти. Просыпайся! Это приказ!» – кричали мы.

Мы ударили его пару раз по лицу, глаза заморгали, и он начал приходить в себя, хотя и не узнавал нас. Он долго смотрел на наши лица пустым взглядом, а потом все-таки очнулся и начал кричать, чтобы мы его вытащили, и благодарил нас. Видимо, он был в состоянии шока. Всего он провел под снегом около десяти минут, пока мы не добрались до его лица. Кричал: «Нога! Нога!», и мы увидели, что надетые на него лыжи были неестественно повернуты. Колено было вывернуто под углом 90 градусов. Мы срезали ему сумку, еле сняли лыжи и вытащили, наконец, Кастелана, приказав ему двигаться, чтобы не замерзнуть – ведь одежда его была мокрой от снега.