Я отпускаю её наконец-то. Ставлю на пол. Зачем-то поправляю на ней юбку.
– Прости, – выдавливаю я из себя. – Кажется, мы слегка увлеклись. Прошу прощения за недостойное поведение.
Чопорно как-то, по-дурацки. Пафосно и неправильно, что ли. Особенно если стоишь с расстёгнутыми штанами.
– Да, конечно, – отворачивается Илона, пряча за распущенными волосами лицо.
Она наклоняется, собирая свои вещи. Влезает голыми ногами в туфли. В одну. Вторую ищет. Я её куда-то закинул.
– Ты иди, Островский, – говорит она спокойно, не поворачиваясь ко мне. – Иди. У тебя дел много. А у меня тут свои. Закончить нужно. Даже если я протёрла все простыни мира ради этой должности, работу за меня никто делать не будет.
Спина у неё прямая, лопатки сведены.
Настоящая бизнес-вумен.
Ну и хрен с ней. Никаких эмоций. Бездушная кукла. Манекен для деловой одежды. Пусть хоть заработается тут.
Я застёгиваю штаны. Открываю дверь и выхожу прочь. Приваливаюсь с той стороны. Ноги меня не несут. Идти отказываются. Внутри клокочет вулкан.
Ни хрена у меня не получилось. Я снова облажался. Не смог хладнокровно пройти мимо. И с какой кстати она мне указывает? Что она о себе возомнила?!
Рывком я открываю дверь. Бояркина так и стоит спиной, словно застыла. Смотрит то ли в окно, то ли папки в шкафу считает.
– Бояркина, – произношу я с угрозой в голосе. – Я вернусь!
И пусть думает, что хочет. Вот теперь можно и уходить.
Никуда я, конечно, возвращаться не собираюсь, но знать ей об этом совершенно не обязательно.
_______________________
[1] Соня Ковалевская и Костя Громов – главные герои моей книги «Ты моё дыхание», которая входит в цикл «Семейка Драконовых и другие»
2. Глава 2
Илона
По щекам моим текут слёзы. Как река. Как дождь. Медленно чертят дорожки и капают на блузку. Главное – не поворачиваться и не шмыгать носом. Не выдать себя голосом. У меня почти получилось.
Трудно сохранять достоинство, стоя с голыми ногами в туфлях на устойчивом каблуке. Даже не шпилька. Просто удобные калоши счастья, какие носят женщины постарше. В таких туфлях удобно – ноги не устают.
Под юбкой гуляет ветер. Не май месяц, однако. Новый год не за горами. А я стою в собственной приёмной без трусов, с порванными колготами в зажатой ладони и реву, оплакивая себя, пропащую.
Оплакиваю то, что случилось. Несмотря на весь идиотизм ситуации, это было прекрасно и правильно. Может, глупо, но кто, если не он? Не мой принц, который вынырнул из прекрасного далёко?
Вернулся, значит. Сделал дело – отомстил мне, как смог, и ушёл по-английски, не прощаясь. Зато попросил прощения, правильный дурак. Это было незабываемо: штаны расстёгнуты, а он стоит гордо, шея – лебединый изгиб, уши небось пылают, как у школьника, которого застали в туалете с сигаретой в руках. Уши я не рассматривала. Мне хватило всего остального с лихвой.
Собственно, я могла вообще глаза закрыть. Там, на сетчатке, он. Вытатуирован навечно. Обновлённый образец Богом данного Островского. Таким я его и запомню.
Дверь со стуком распахнулась. Я почти не дрогнула, хоть всё внутри обмерло. Пожалуйста, не надо. Кто бы там ни был! Если это Соня, я сейчас сквозь землю провалюсь. Она же была где-то, я даже не заметила, как она исчезла… Из-за Островского мозги набекрень.
– Бояркина! Я вернусь! – голос Богдана звучит зловеще, словно он демон из ада и пришёл по мою душу.
Испугал. Всё, что могло, уже случилось, а остальное – так, мелочи, тьфу. Не страшно совсем.
