в то, что, если б хотел – то смог!..
И за прошлым закрою двери,
да сменю, наконец, замок…
Стихам адвокаты нужны ли?
Стихам адвокаты нужны ли?
Свидетельствуют: жили!
Падали и вставали,
без греха – да едва ли,
вот только в руке моей
от роду тех камней
не было для броска —
для ласки моя рука,
для поцелуев – губы,
голос – кричать "Любо!",
пара красивых ног —
для интересных дорог,
да, говорят, были
когда-то еще – крылья,
только их сразу тут —
крадут…
Я ли не деревенская?
Знаю секрет простой,
что нашептать, чтоб женское
счастье – не на постой,
а чтоб на веки вечные
в доме жило моём,
чтобы ты, мой не встреченный,
сам поселился в нём…
Дело-то не подсудное —
милого присушить,
но из моей посудины
не разрешу допить,
я ни конфет, ни яблочко
надвое не делю,
чтоб запорхали бабочки
и ты сказал "люблю".
Я не хочу привязывать
милого ворожбой —
глупо победу праздновать,
если ты телом – мой,
но в несвободе мучаясь,
рвётся назад душа,
это благополучие
стоит хотя б гроша?
Знаешь, я – деревенская,
только проблема в том,
что мне не надо – женского
счастья. Хочу вдвоём
не колдовскими чарами —
только любовью жить.
Если с тобой не пара мы —
ну, так тому и быть.
Говорят: отпусти – вернётся,
всё, что было твоим – твоё.
Без тебя не сияет солнце,
тучей чёрною – вороньё
надо мною кружИт и крУжит:
ждёт добычи, ведь я – почти
умерла без тебя. Не нужной
стала глупая жизнь. Прочти
те слова, что легли, как рифы,
от которых спасенья нет,
в стихотворные скалы рифмой:
я – не женщина, я – поэт,
но талант на любовь сейчас же
и признание – на покой
я б сменила, клянусь, без фальши,
если только бы ты – такой,
как сегодня, тихонько "здравствуй"
прошептал и глаза в глаза
долго-долго смотря, остаться
попросился… Но так – нельзя:
не такой ты, и не такая
я… Как больно… Поглубже вдох —
не заплакать бы… Отпускаю…
Да поможет мне, дуре, бох…
В голове – как пчелиный рой —
вьются мысли, что не рассказаны,
хоть молчи, хоть кричи, хоть вой,
но у нас с тобой – судьбы разные.
У меня полный рот стихов —
о тебе, ещё не написанных,
из тех самых, запретных слов —
очень личных и очень искренних,
в сердце нежность нашла приют,
а любовь – в животе щекочется:
это бабочки там живут…
Не знакома я с одиночеством…
Не тебе я пишу – дышу —
о тебе, незабытом, строками,
может память перепишу,
и спою, по-поморски окая.
Будут песни мои лететь,
замерзая сияньем северным —
и стихов кружевная сеть
не истлеет в пыли безвременья…
Чужой – не мой, чужая – не твоя
Чужой – не мой, чужая – не твоя:
себе не разрешили мы друг друга,
судьбу одну – на две судьбы кроя,
мы – профи в лицемерии. Заслуга
Какая в том, что так – несчастны все:
и мы с тобой, и наши половины,
и крутимся, как белки в колесе,
и сами – только сами! – в том повинны…
Ты на меня (не удержала!) зол,
я – на тебя (не удержал!)… В колени –
бросаешься, целуешь мой подол,
но что мне с этих горьких сожалений?
Поступка бы. Единого. Но так –
чтоб больше ни туда, и ни обратно.
А этим сожалениям – пятак
цена, вот только маловероятно,
что всё же покупателя найдёшь –
такой товар не пользуется спросом…
Ты правду предложи мне, а не ложь.
Решение.
Ответы.
Без вопросов.
Волос короткий с проседью,
в сетке морщин – висок…
Не помогай мне, Господи,
так, как уже помог:
Встречи – почти случайные,
взгляды – души до дна,
криком кричит молчания
нашего тишина,
будто магнитов – полюсы
(Оба, конечно – плюс):
ближе на шаг – и в скорости
дальше на два. Боюсь –
