Их взгляды в ту же секунду встретились, и мужчина тут же брезгливо скривил лицо. И что самое обидное: похоже, он узнал её. Впрочем, Мирослава тоже узнала его. Как тут не узнать, если после их первой встречи она часто вспоминала эти глаза цвета предгрозового неба. Вспоминала, обдумывала план, при котором можно было бы познакомиться с его суженой и предупредить её о возможной опасности для Беркова.
О том, чтобы попытаться наладить приятельские отношения с самим Алексеем и речи быть не могло. Во-первых, потому что у Беркова она, Мирослава, вызывала лишь отвращение. А во-вторых, потому что она сама ни за что бы на свете не согласилась на такой план: уж слишком сильно сердце билось только от одного случайного взгляда на него.
Глаза тут же увлажнились от обидных слёз, но ни одна слезинка так и не скатилась вниз по щекам. Сдержалась! Только сжатые в тонкую линию губы и выдали её боль и обиду. Ну что ж, другой реакции она и не ожидала. Всё как всегда. Стабильность – это тоже хорошо. Стабильность реакции на её взгляд – «замечательно»!
На следующей остановке выйдя из маршрутки, она перешла дорогу и, сев в нужный автобус, вернулась на три остановки назад. В магазин игрушек. Сделав нужные покупки, поехала туда, где и планировала провести сегодняшний день: с любимой сестрой и племянниками. Окунуться в их любовь и теплу и позабыть обо всех невзгодах.
Да, она слабая. Ей хочется чувствовать тепло и любовь других людей по отношению к себе! И сколько бы раз не внушала себе, что так часто ходить к ним не стоит, но ради возможности насладиться чужим счастьем, опять забывала все свои обещания…
Родственники встретили её лучезарными улыбками. Даже всегда серьёзный Максим, муж сестры, улыбнулся и приветливо кивнул головой. Правда, после этого сразу же вернулся к своему прерванному занятию: до приезда Мирославы он чинил очередной ноутбук. Максим – компьютерщик, и никогда не против лишний раз взять заказ домой – подработка никогда не бывает лишней.
Сёстры же устроились в зале на диване. Дети были здесь же, играли на полу в кубики: старший сын строил замки из кубиков, а маленькая Кира их самозабвенно разрушала. Время от времени дети требовали внимания и просили поиграть с ними. И каждый раз Мирослава с удовольствием соглашалась.
Так проверили они больше двух часов в играх и смехе, а потом Максим освободился, и Ева потянула сестру в кухню. Там, усадив Мирославу за стол, достала из холодильника уже давно початую ими бутылку вина и наполнила два бокала: один протянула сестре, другой оставила себе. На быструю руку приготовила лёгкую закуску и тоже присела за стол.
– Опять мучают кошмары? – обеспокоенно спросила Ева, внимательно смотря на бледное лицо сестры.
– Да, – не поднимая глаз, с грустной улыбкой ответила та. – Знаешь, мне иногда уже кажется, что скоро и вино мне перестанет помогать забыться, – вертя в руках полупустой бокал с красной жидкостью, призналась она и подняла свой виноватый взгляд. – Если так и дальше будет продолжаться, то я не уверенна, что справлюсь со всем этим. Порой я уже не понимаю, где реальность, а где сон. Я устала. Сны всё более изматывающие… Ева, – не договорила, проглотила ком в горле и закрыла глаза, разрешая горячей слезинке скатиться вниз по щеке.
Ева быстро поставила свой бокал на стол, придвинулась к сестре и крепко обняла её, делясь своим теплом и любовью. Мирослава ответила на объятия, вцепившись мёртвой хваткой в тонкую ткань лёгкой кофты. Руки младшей как всегда были ледяными.
