– У меня? Нет. Я ничего не понимаю. Но я точно знаю, что говорю правду. Вы должны мне верить.
«Должна верить, – повторила про себя Настя. – Какой заезженный оборот. Почему кто-то должен кому-то верить? Человек должен заботиться о тех, кто находится на его иждивении, он должен держать слово, должен возвращать долги. Это все понятно. Но верить? Никто никому не должен. А между тем это одна из самых распространенных и часто употребляемых фраз в нашей жизни. Вероятно, это что-то вроде магического заклинания. Ты должен мне верить, и все тут, и никаких объяснений не требуется. Человек подпадает под магию слов и начинает думать, что действительно должен верить».
* * *
Длинный разговор с Борисом Михайловичем совершенно вымотал ее. Настя не терпела отсутствия логики и ужасно уставала, если приходилось долго объяснять кому-нибудь на пальцах, почему ее не устраивает то или иное толкование фактов. Во всем должна быть связь, во всем должен быть смысл. Пусть необычный, непривычный, нетрадиционный, пусть совсем особенный смысл, но он должен быть. И когда он не просматривается, приходится либо искать искажение фактов, иными словами – ложь, либо винить себя за тупость.
Еще вчера, придя с работы, она твердо решила начать уже наконец что-нибудь делать по убийству Андреева и Бондаренко. Нельзя сказать, что по этому преступлению не делалось вообще ничего, нет, конечно. Миша Доценко добросовестно копался в финансовых делах телекомпании, торчал день и ночь то в Останкине, то в здании непонятного назначения, расположенном где-то в районе проспекта Мира, в котором «Лицо без грима» арендовало несколько помещений, в том числе съемочный павильон. Одновременно другой сотрудник, Коля Селуянов, отрабатывал связи погибших, дабы попытаться выяснить, какой коммерческой деятельностью (помимо основной, в телепрограмме) они еще занимались и не могла ли эта деятельность стать причиной их убийства. Еще один сотрудник, Юра Коротков, изучал данные на владельцев всех белых «Жигулей» седьмой модели, оставлявших в тот день свои автомобили возле Останкинского телецентра. Он проверял вполне возможную версию о банальной ошибке: взрывное устройство просто подложили не в ту машину. Казалось бы, все необходимое по делу о взрыве автомашины директора программы Виктора Андреева делалось и без Насти, но ей не давал покоя Уланов. То, что он изменился – это понятно и объяснимо. Но он изменился явно «не в ту» сторону. И изменилась сама программа «Лицо без грима».
А вчера, едва переступив порог, она услышала возбужденный голос мужа:
– Аська, как жаль, что тебя дома не было! Тут такой цирк по телевизору был – с ума сойти. Но я вовремя спохватился и успел записать вторую половину.
Ей было совершенно не интересно, что там был за цирк по телевизору, ей не хотелось разговаривать с Алексеем, ей не хотелось вообще ничего. Но она понимала, что так вести себя нельзя, надо взять себя в руки и быть приличной. Поэтому вежливо спросила:
– Что там случилось?
– Ты не представляешь! Есть одна программа, называется «Лицо без грима». Ты наверняка ее не знаешь, она идет в такое время, когда тебя дома не бывает.
– Я знаю эту программу, – перебила его Настя, сразу насторожившись. – Что там случилось?
– Знаешь? – Алексей подозрительно посмотрел на жену. – Откуда? Ты что, на работе телик смотришь, вместо того, чтобы кровавых маньяков отлавливать?
