Я упала с края Луны - страница 3



Будет модница-осень в шелках от кутюр.
Ну, а может, январь – автор снежных скульптур.
Или май – бесшабашный и юный.
Этот мир был когда-то твоим и моим
старым пледом уютным – одним на двоих,
тишиной между мной и тобою.
Нашим тайным убежищем с крышей из звёзд.
Ты, смеясь, говорил: «Не про нас, не всерьёз —
пара дат, разделённых чертою».
Время ливнями лиц смоет наши следы.
Вечность спрячет тихонько в карман молодым
Млечный Путь на удачу подковой.
А когда мир спокойно забудет о нас,
не останется даже казённости фраз —
мы вернёмся.
И встретимся снова.

Бабай

сегодня ночью ко мне приходил Бабай
ну, тот – из детства
им мама ещё пугала
и, укрывая байковым одеялом
«смотри, придёт, – мне шептала – глазоньки закрывай»
и вот пришёл
«привет, – говорит – ты как?
там мама с папой волнуются почему-то
что засыпаешь часто уже под утро
и плачешь, кутаясь в предрассветный мрак»
а я молчу
и в горле колючий ком
а мне бы снова до боли прижаться к маме
и я давлюсь отчаяньем и слезами
а он вздохнул
«давай, – говорит – споём
как папа пел
ты помнишь ещё слова?»
тонула ночь в предрассветье млечном
«ещё придёшь?»
«приду, – говорит – конечно
ты только, доча, глазоньки закрывай»

Речка Талинка

Вниз по речке Талинке
Пароходик старенький,
Серый дым колечками
Вьётся над трубой.
День клонился к вечеру.
В завтра бесконечное
Юные, влюблённые,
Плыли мы с тобой.
Солнца цветик аленький
Окунулся в Талинку.
Отражала гладь реки
Звёздный океан.
В счастье захватили мы
Всё необходимое:
Стопку книг, два зонтика,
Старый чемодан.
Лунный лучик маленький
Проскользил по Талинке.
Пароход баюкала
Ласково вода.
Мы держались за руки.
И по волшебству реки
Плыли в неизвестное
Наше навсегда.

«В аквариуме сонных улиц…»

В аквариуме сонных улиц
танцуем, не касаясь дна.
В дождях осенних утонули слова.
А звёзды и Луна
плывут в прохладе тёмно-синей,
как межпланетные киты,
на плавниках сверкает иней
холодной вечной пустоты.
И тишина.
Беззвучной рыбкой скользнёт случайное авто.
А танец чувственный и зыбкий,
замысловатый и простой,
кружит под толщей снов осенних
сухой листвой ненужных фраз.
Свобода, забытьё, спасенье.
Лишь ты и я.
Здесь и сейчас.
Неважно, что случится с нами
потом… когда-то…
И пускай научимся дышать дождями,
тоской осенней.
А пока мы в пустяках не утонули,
и полночь на двоих одна —
в аквариуме сонных улиц
танцуем, не касаясь дна…
Старый фотоальбом
были голыми, босыми
по воде, аки посуху
а причины и вовсе нет
быть несчастным и смертным
а теперь аккуратно мы
утепляемся ватными
молью битыми правдами
и любовью в конвертах
то ли я, то ли кто другой
с фотографий махнёт рукой
скажет: что ж ты, такой-сякой!
и уйдёт, не прощаясь
я захлопну альбом, как дверь
из живого вчера в теперь
и в кривых зеркалах потерь
вдруг себя не узнаю

«И плывут куда-то по лужам кораблики-листья…»

И плывут куда-то по лужам кораблики-листья
И уютно спится вдвоём под одним одеялом
И к чему пустые слова для читающих мысли
И прошло всего-то сто лет между «было» и «стало»
Как всегда, чуть-чуть подгорело печенье с корицей
Домовой шуршит по-хозяйски за кухонной дверью
Мы уснём, обнявшись, и сможем друг другу присниться
Мы так долго вместе, что в вечность успели поверить
И немного страшно, что времени мало осталось
И немного странно поверить в бессмысленность истин
И уютно спится вдвоём под одним одеялом
И плывут куда-то по лужам кораблики-листья

«за стеной хохочет ребёнок…»

за стеной хохочет ребёнок
хрустальными шариками
рассыпается детское счастье
настоящее, бескорыстное, щедрое: