Я будто в прошлое попала.
Перед глазами то и дело замелькали яркие кадры из того жаркого лета. Душного и эмоционального, как ни посмотри.
Моргнула, нервно потрясла головой, из последних сил пытаясь прогнать воспоминания. Они навязчиво всплывали в памяти, взрывались яркими всполохами фейерверка и приковывали взгляд.
Вот он, уставший и счастливый, отправился в душ, прихватив с собой одно лишь полотенце, которое мало что прикрывает. Вот он вернулся в комнату, атмосфера в которой все еще тяжелая, обмотанный в одно это полотенце. Оно ничтожно маленькое. И совершенно ничего не прикрывает. Склонив голову к правому плечу, подарил самую обворожительную улыбку на свете и провел рукой по взъерошенным после душа волосам, стряхивая лишнюю влагу. Я смотрела на него влюбленным взглядом маленькой наивной девочки. Мне нравилось все.
Особенно ворон на плече.
Огромный. Насыщенно-черный. С цепким взглядом, напоминающим черный бриллиант под солнечными лучами. Работа превосходного мастера заставляла восхищенно ахать и охать раз за разом.
Снова моргаю и трясу головой, глупо надеясь, что вот прямо сейчас картинка развеется, разлетится на пазлы. И они, в свою очередь, вернутся в закрома памяти.
Ни черта подобного.
Ворон стал темнее, размах крыльев больше. А рядом, буквально в двух сантиметрах, под острыми цепкими когтями хищной птицы, прямо над ребрами, появилась новая татуировка. Неизвестная мне надпись.
Внезапно захотелось подойти ближе, провести ноготком по новой татуировке и почувствовать его тяжелое, сбившееся дыхание. Все как раньше — ноги перестают держать в самый неподходящий момент. Когда он рядом. Хочется больше, чем я могу себе позволить… чем мы можем.
Желание становилось сильнее, навязчивее. Настолько, что еще немного, и я точно сошла бы с ума от сумасшедшего, проглотившего меня желания оказаться с ним рядом и позволить больше, чем прописано в чертовом договоре, который мы оба согласились соблюдать.
— Нравится? — раздался тихий шепот над ухом.
Вздрогнув, я отпрыгнула, больно ударившись затылком о стену, и мысленно покрыла себя трехэтажным матом за трусость. Я настолько залипла на нем, настолько погрузилась в свои воспоминания, что забыла, зачем и, главное, к кому пришла. Я не заметила, как в мини-зале для занятий спортом затихла оглушающая музыка. Не заметила и того, как он подошел ко мне и встал впритык.
Моргнула, сжала до побелевших костяшек края одеяла и дала себе буквально несколько секунд, чтобы прийти в себя и дать отпор. Уверенно подняла голову и забыла, как дышать. Он смотрел на меня насмешливо, сверху вниз. Смеялся над моей растерянностью, потешался над маленькой пугливой девочкой, которая для него ничего не значит.
— Нет! — припечатала его к месту. — Будь добр, не забывай, что теперь ты живешь не один. А я, знаешь ли, люблю поспать.
Резко развернувшись, со всех ног побежала к себе в комнату. И только там обнаружила сумасшедший блеск в глазах и, кажется, мокрые трусики.
Предательское тело!
Сегодня мне кажется, что вчерашний день был самым безумным из всех тех, что мне пришлось пережить в огромной квартире Карима. Самым сумасшедшим и удушающим одновременно. Стоит вспомнить свое отражение в зеркале, как щеки вспыхивают по новой. И по телу проносится теплая волна желания, унося меня туда, куда нельзя.
Думать нельзя в том направление, не то что мечтать.
— Ужас!
Ужасно неописуемый ужас!
